Вампиры - дети падших ангелов. Реквием опадающих листьев - Ирина Молчанова

— «Разница между порнографией и эротикой — в освещении», — промурлыкала девушка. — Догадываешься, что нравится мне?

Он не просто догадывался, а уже знал наверняка.

Она спустила тонкие черные трусики и поманила его к себе.

Когда Вильям только увидел странный ключик у нее на пупке, уже подозревал — этим дело не ограничится. Она завела его руки за спину, молодой человек и глазом не успел моргнуть, как на запястьях щелкнули железные браслеты.

— Без рук, — сказала она, надрывая упаковку презерватива. Затем взяла его в рот, указала взглядом на покачивающийся ключик над пупком и, играя языком с резинкой, шепнула: — Открой меня, и начнем.

Вильям мог бы с легкостью высвободиться из железных оков, но постоянно мешала мысль, что это он предложил ей «развлечься», и сбегать теперь ему виделось нелепым и постыдным. Он опустился на колени, не спуская глаз с блестящего тонкого ключа. Ну а, собственно, почему бы и нет? Дома никто не ждал, спешить некуда, за окном, монотонно стуча по стеклу, шел дождь…

Вильям мысленно усмехнулся, представив, как хохотал бы брат, увидев его сейчас, поставленного перед столь необычной задачей. И осторожно взял губами ключ. Снять его с колечка оказалось делом нехитрым.

От девушки приятно пахло — дразняще цитрусовый аромат исходил от горячей белой кожи. Кровь ее источала сладкий запах с легкой горчинкой.

Лиза беззвучно поаплодировала его ловкости и медленно развела бедра.

Маленький легкий замочек висел на трех тонких колечках, соединенных вместе. Не будь зрелище настолько современным и необычным для глаза, ценитель нашел бы в нем и эстетическую красоту и изящество.

Лайонел точно был бы в восторге. Он любил подобные штучки, лабиринты, головоломки — непростые игры его заводили. Правда, его нынешняя пассия едва ли являлась той, которая поняла бы такие вкусы правильно…

Вильям зажал ключ зубами, направляя его в едва приметное отверстие на платиновом замочке. Попал лишь со второй попытки. И улыбнулся, услышав, что сердце девчонки забилось сильнее, а дыхание стало прерывистым. Сам он входил во вкус, его сердце хоть и молчало, но возбуждение уже охватило, заставляя в нетерпении предвкушать продолжение многоэтапной игры.

Вильям повернул ключ три раза, и замок соскользнул, кольца раскрылись, открывая доступ в следующий этап.

Девушка засмеялась, а железные наручники под легким нажимом сильных рук, звякнув, сломанные, упали на пол.

Абсолютно обессиленная, она откинулась на подушки и, тяжело дыша, выдохнула:

— Господи, вот это я понимаю кобель! — Бесс облизнула губы и на несколько минут закрыла глаза.

Ее партнер опустился рядом, она прислушивалась к его ровному дыханию, пораженная выносливостью и неутомимостью. Он выжал ее как лимон, а сам даже не запыхался. Обещание свое сдержал — как баба не стонал, вовсе не издавал звуков. Лишь необычные глаза — изумрудные, звериные — сверкали на бледном красивом лице, не позволяя усомниться в испытываемых эмоциях. Бесс лениво потянулась, пробормотав:

— В душ.

Подождала, возразит ли он что-нибудь, но молодой человек промолчал.

Девушка соскочила с кровати и устремилась в ванную, поймав себя на мысли: «Если он и дальше будет молчать, то может и за идеального парня сойти!»

Она переступила бортик белой ванной, включила душ, глядя через огромное стекло на своего необыкновенного любовника. Он чуть наклонил голову и внимательно наблюдал за ней.

Стекло, разделяющее их, запотело, но девушка продолжала ощущать на себе пристальный, до дрожи возбуждающий взгляд хищных глаз.

Бесс нарисовала на стекле крылатый член, приписала сверху «Sex angel» и занялась водными процедурами.

Когда она вернулась в комнату в одном полотенце, Вильям, одетый в джинсы, лежал на спине, вертя перед глазами платиновый ключик с ее пупка. С той же быстротой, с какой открыл замок этот парень, его взламывал лишь один мужчина в ее жизни. Она даже имени его не знала, только погоняло — Ювелир. Однако они давно не виделись, тот отбывал очередной срок в Крестах[6].

Бесс отшвырнула ногой сломанные наручники и задумчиво скользнула взглядом по молодому человеку, затем по разорванному железу. Недюжей силой он обладал, раз сорвал их с рук, точно игрушечные пластмасски.

Девушка протянула руку к своей одежде, тогда Вильям удивленно спросил:

— Уходишь?

— Да, — отозвалась она. — Все было здорово, но мне пора.

Он сел, подкинул легкий ключик на ладони и протянул ей:

— Мне показалось — тебе понравилось и мы…

Она забрала подвеску, бросила в карман куртки, проронив:

— Избавь меня от этого лепета.

— Я провожу тебя. — Парень поднялся.

Бесс засмеялась, натягивая сапоги. А полностью одевшись, сказала:

— «Женщин нужно доводить до оргазма, до дома они дойдут сами». С первым ты справился, во втором я не нуждаюсь.

И она ушла.

* * *

В квартире с видом из окон на Дворцовую площадь звучал полный ярости голос, звонкий, точно сотня разбившихся стекол:

— Как он смеет из номера в номер писать обо мне эти мерзкие выдумки?! Подлец! Как же я его ненавижу!

Девушка в полупрозрачном розовом пеньюаре вскочила с дивана и заметалась по гостиной. Длинные золотистые волосы развевались, черные глаза, обрамленные золотом ресниц, превратились в две бездонные пропасти, длинные ногти розового цвета вонзились в белые нежные ладони.

— Давыдов ответит мне, — прошептала Анжелика и круто развернулась лицом к своему гостю. — Гера, я немедленно пойду к Лайонелу и потребую у него публичных извинений за все, все грязные намеки этого журналюги! Пусть разбирается с ним, правитель наш! Не только же ему со всякими рыжими девками романы крутить!

Молодой мужчина, одетый в серый костюм, с улыбкой глядя на девушку, пригладил русые волосы.

— Анжи, брось, Давыдов каждый день пишет о тебе, пора бы привыкнуть. Не понимаю, почему на этот раз тебя так сильно задели его писульки.

Она схватила со столика газету, где на обложке красовался портрет юноши с красновато-каштановыми волосами. Синие глаза были широко распахнуты и из них, точно из болота, торчали две белые женские руки.

Розовый ноготь ткнулся в заголовок: «На этот раз Анжелика Тьеполо не просто подмочила свою репутацию — она ее утопила. В каком болоте искать первую красавицу Петербурга?» — и девушка крикнула:

— Да потому что это уж слишком!

Георгий пригладил пушистые бакенбарды и, пожав плечами, заметил: