Тайны Русского каганата - Елена Галкина

Лишь Ф. Л. Морошкин признавал существование различных этносов «русь» по всей Европе от Волги и Каспия до Балтики, в том числе и в степях Причерноморья. Русов Морошкин понимал как древнее «яфетическое» племя, важной ветвью которого были славяне. Однако он не смог предъявить ни одного доказательства в пользу своей гипотезы, а попытки объяснения источников не были логичными. Например, славянское происхождение русов Бертинских анналов Морошкин доказывает, утверждая, что «каганат – название государства у дунайских, днепровских и вообще русских славян», однако русов локализует на Балтийском море.

Почему же школа Венелина канула в Лету? Ведь все знают Карамзина, многие слышали о М. П. Погодине, Д. Иловайском… А если назвать Венелина или Морошкина, то и большинство специалистов по Древней Руси недоуменно пожмут плечами.

«Славянское» направление поставило перед собой непосильную для уровня исторической науки того времени задачу – создать непротиворечивую концепцию происхождения Руси, не исключая из научного оборота ни одного известного источника. Был собран огромный, до сей поры не осмысленный материал, но разрыв между возможностями исторического исследования XIX в. и требуемой глубиной анализа этих источников был непреодолим. В результате ученые этого направления шли от теории к источнику, что вообще нельзя признать научным. И последовал закономерный итог: уже в 1860-е гг. «школу Венелина» в исследованиях по началу Руси упоминали несколькими строчками «для историографии». А полемика 1830—1840-х гг. привела к исключению из научного оборота большей части источников, не устраивавших ни норманистов, ни антинорманистов.

Главным апологетом норманнской теории с 30-х по 70-е гг. XIX в. было официальное лицо русской исторической науки – М. П. Погодин. В духе немецкой философии он отождествлял государство и монархию, поэтому все усилия ученого были направлены на доказательство скандинавского происхождения Рюриковой династии. В числе главных аргументов значилось и gentis Suenorum Бертинских анналов, титул же хакана Погодин вслед за Шлецером заменяет на «скандинавское имя Гакон», в скандинавских источниках, кстати, не встречающееся. Восточные известия Погодин не комментирует.

Большинство же единомышленников М. П. Погодина были немцами. Наиболее заметным среди них являлся А. Куник, прибывший в Россию из Пруссии в 1839 г. Он принял всю аргументацию предшественников, в том числе и о сообщении Бертинских анналов.

Наиболее видными оппонентами норманистов в 1850—1870-е гг. были С. Гедеонов и Д. И. Иловайский. Их основной идеей, по традиции «патриотического» направления, было доказательство славянской этнической принадлежности господствующего слоя Руси (то есть государство также отождествлялось с социальной верхушкой).

Гедеонов утверждал вслед за «школой Венелина», что варяги – это балтийские славяне. Однако племя русь он локализовал в Поднепровье, опираясь на арабо-персидские источники. Тюркский титул хакана был для него одним из главных аргументов существования государства в Южной Руси начала IX в.: «Русский каганат в 839—871 гг. вернее призвания варягов, договоров Олега, Игоря, Святослава, летописи Нестора»[4]. Sueoni Гедеонов объясняет как случайно попавших в Киев шведов. Но тот же титул хакана заставляет видного антинорманиста утверждать зависимое положение Киевской Руси начала IX в. от Хазарии (киевский хакан – «второстепенный наместник хазар»). Так, опровергая зависимость восточных славян от скандинавов, Гедеонов, исходя из корпуса сведений о Русском каганате, легко «отдает» Киев хазарам.

Стройнее и историчнее выглядит концепция монополиста в авторстве гимназических учебников истории Д. И. Иловайского. Он сосредоточился на доказательстве славянского происхождения и южной локализации племени русь (русов он производит от роксолан, считая последних славянами). Знаток летописания, Иловайский установил, что Сказание о призвании варягов является позднейшей вставкой в Повесть временных лет. На основании этого открытия ученый сделал вывод о непринципиальности «варяжского вопроса» и обратился к поиску русов на юге Восточной Европы.

Ему немало помогли в этом новые переводы арабо-персидских географов, сделанные в 1869 и 1870 гг., соответственно, Д. А. Хвольсоном и А. Я. Гаркави, содержавшие сведения о локализации русов в VIII – IX вв. В ходе интерпретации круга источников о Русском каганате Иловайский впервые привлек практически все письменные данные, на которые опирается большинство ученых и сейчас, увязав воедино информацию Бертинских анналов, восточных авторов, Чтений патриарха Фотия и сочинений Константина Багрянородного, Повести временных лет и «Слова о Законе и Благодати» митрополита Иллариона. В очередном ответе М. П. Погодину «Еще о норманизме» Иловайский отмечает всю важность интерпретации этого круга источников: «Если допустить, что в 839г. в южной России существовал народ Русь, управляемый хаканами, то норманнская теория должна быть упразднена»[5].

Автор «Разысканий о начале Руси» утверждал, что на территории между Доном и Днепром в начале IX в. существовало независимое государство под названием «Русский каганат», бывшее основным врагом Хазарии. Используя восточные источники и «Об управлении империей» Константина Багрянородного, Иловайский установил, что хазарская крепость Саркел была построена именно против Русского каганата. Центром этого государства, по мнению Иловайского, был Киев. Но концепция ученого держалась на недоказанном тезисе о тождестве роксолан и одного из восточнославянских племен, что в тех же 1870-х гг. было опровергнуто В. Ф. Миллером, доказавшим ираноязычность сармато-алан. Ослабляло позиции Иловайского и отрицание этнонима «русь» на Балтийском побережье и других регионах Европы. Этим, а также признанием норманнства варягов он отрицал и усилия своих предшественников-антинорманистов, посвятивших труды именно южному берегу Балтики как родине варягов и руси.

В 1860-х гг. набирало силу и принципиально иное направление в отечественной исторической науке – «государственная» школа, заимствовавшая в качестве методологической основы теорию государства Гегеля и концепцию политогенеза на Руси Эверса. Но если создатель схемы «семья – род – государство» понимал важность вопроса о происхождении господствующего слоя Киевской Руси, то «государственники» отрицали его значение вовсе, абсолютизируя мысль о том, что государство развивается благодаря причинам внутреннего характера. С. М. Соловьев использует материалы о Русском каганате для констатации тождества варягов, русов и скандинавов, подчеркивая, что нет ни одного явления в русской истории, которое нельзя было бы объяснить без решения вопроса этнической природы русов. Каганат Соловьев не отождествлял с государством, ибо в его периодизации отечественной истории до второй половины XII в. «господствовали родовые междукняжеские отношения»[6].