Две сестры. Честь рода - Елена Малиновская

– Значит, Генрих хочет, чтобы мы с Анной приехали, – медленно повторила я, сообразив, что пауза чрезмерно затянулась и все это время Вильгельм не сводит с меня выжидающего взгляда.

– В первую очередь этого хочу я, – сухо сказал мой сводный брат. – Очень хочу. А значит, я этого добьюсь любыми способами. Поэтому прости, Хлоя, но если ты откажешься, то я отниму у тебя Анну силой и отвезу ее домой. Конечно, тебя я не смогу принудить к поездке, но Анна вернется в имение Мюррей!

В конце своей реплики Вильгельм едва не сорвался на крик, но вовремя одумался и замолчал. Его впалая грудь вздымалась от тяжелого дыхания, тонкие губы кривились в гримасе гнева, светлые глаза страшно налились кровью. Должно быть, ему было очень непросто решиться на этот визит. Нелегко просить об одолжении того, кого ненавидишь всем сердцем! А я не сомневалась в том, какие чувства испытывает ко мне Вильгельм, поскольку наша взаимная неприязнь никогда и ни для кого не являлась тайной.

– А вот и чай! – внезапно нарушило восклицание Герды вязкую тишину, установившуюся после финального выкрика моего брата. И она внесла в гостиную поднос, на котором стояли чайник, несколько чашек и блюдо со сладостями.

Гилберт вскочил с подлокотника, на котором просидел всю беседу, и бросился ей на помощь. Вскоре на столике перед диваном для гостей все было готово к чаепитию. Но Вильгельм лишь мазнул взглядом по чашкам, после чего вновь требовательно посмотрел на меня.

– Твое решение, Хлоя! – высоким и срывающимся от напряжения голосом потребовал он. – Ты едешь со мной и Анной? Или мне придется забрать у тебя сестру?

Краем глаза я заметила, как Герда побледнела, услышав это заявление. Она с нескрываемой тревогой скомкала передник, круглыми от ужаса глазами уставившись на незваного гостя. И я вполне понимала ее чувства. За прошедшие полгода она очень привязалась к моей сестре, выплеснув на нее всю свою нерастраченную материнскую любовь. Сама бы я еще могла пережить разлуку с сестрой, но Герда… Боюсь, для нее это будет равнозначно долгой и мучительной смерти, когда из груди еще живого человека достают бьющееся сердце.

– Ты ведь понимаешь, что сегодня ни о каком отъезде не может быть и речи? – негромко спросила я, уже почти смирившись со своим неминуемым поражением в этом споре.

Как ни печально осознавать, но братец своим неожиданным ультиматумом загнал меня в угол, из которого без посторонней помощи мне никак не выбраться.

– Да. – На дне зрачков Вильгельма после моего вопроса зажегся торжествующий огонек. Вот ведь гад! Уже празднует победу. А братец продолжил нарочито сочувствующим тоном: – Я мог бы прийти сюда завтра, но решил, что тебе необходимо время для сборов. Надеюсь, к моменту вступления в права наследства ты и Анна будете готовы к путешествию.

Казалось немыслимым, но Герда после этих слов побледнела еще сильнее. В ее лице не осталось и кровинки. Только ярко выделялись почти черные из-за нахлынувшего волнения глаза. Бедная! Она ведь не слышала предыстории, поэтому вполне может подумать, будто Анну увозят от нее навсегда. Пожалуй, стоит взять ее с собой, потому как даже краткая разлука станет для нее хуже пытки.

– Я еще не приняла решения, – напомнила я, недовольно передернув плечами от такой вопиющей самоуверенности братца.

– Да полно тебе. – Вильгельм продемонстрировал в широкой улыбке все свои мелкие, острые, словно у крысеныша, зубы. – Хлоя, ты ведь понимаешь, что особого выбора у тебя нет. Или ты едешь со мной по доброй воле и после недолгого визита вместе с ненаглядной сестричкой возвращаешься домой. Или же ты больше никогда не увидишь Анну. Не могу сказать, что я горю желанием стать опекуном этой вздорной девчонки, которая постоянно мелет всякую чепуху про призраков, но если это досадит тебе, то что же… я готов претерпеть это неудобство.

Герда чуть слышно вздохнула. Уставилась на меня со столь отчаянной мольбой во взгляде, что мне невольно стало не по себе. Как же не хочется ехать в имение Мюррей, где я пережила столько горьких минут и несправедливых обид! При одной мысли, что неопределенный срок я буду вынуждена мириться с обществом мерзкого Вильгельма, на меня накатила жгучая тоска. Да и странно все это. С чего вдруг Генрих вспомнил о моем существовании? Неужто решил покаяться во всех грехах перед смертью? Но я скорее откушу себе язык, чем признаю свое поражение в споре с Вильгельмом!

Впрочем, он и не требовал этого. Убедившись, что я намерена сохранять молчание и дальше, Вильгельм довольно усмехнулся и направился к выходу, однако на самом пороге остановился и небрежно обронил:

– В общем, завтра в полдень я вновь нанесу тебе визит. Надеюсь, необходимые формальности по поводу вступления в наследство не займут много времени и уже через час мы сможем отправиться в дорогу. Как говорится, чем раньше выедешь, тем скорее вернешься.

После чего развернулся и, не прощаясь, вышел прочь. Спустя пару мгновений до меня донесся мелодичный звук входных чар, доказывающий, что мой брат действительно покинул дом.

– Что все это значит? – тут же налетела на меня с расспросами Герда. – Хлоя, вы и Анна… Вы на самом деле уезжаете?

– Надеюсь, что ненадолго, – поспешила я успокоить несчастную расстроенную женщину и быстро пересказала ей суть предложения Вильгельма.

– Стоит признать, на редкость неприятный у тебя братец, – задумчиво резюмировал Гилберт, который, в свою очередь, не стал теряться и налил себе чая, благо что тот все равно остывал впустую.

– Радует, что наше родство лишь условное. – Я печально усмехнулась. – А вообще, ты прав. Знал бы ты, сколько крови мне попортил Вильгельм в свое время.

– С легкостью могу представить. – Гилберт понятливо кивнул. Пригубил ароматный напиток, после чего неожиданно сказал: – В общем, так тому и быть. Я еду с тобой!

– Что?! – в едином восклицании слились сразу два голоса: мой и Герды.

Гилберт лишь снисходительно улыбнулся при виде столь единодушной реакции и взял с блюда печенье, щедро посыпанное корицей, никак не поясняя своего решения.

Я посмотрела на Герду. Та в ответ лишь недоуменно пожала плечами, и дальше вести диалог пришлось мне одной.

– Спасибо, конечно, за предложение, – произнесла я, осторожно подбирая каждое слово, чтобы ненароком не обидеть Гилберта. Замялась на мгновение, однако твердо продолжила: – Но я думаю, это будет не совсем уместно. Во-первых, как прикажешь объяснить твое присутствие тому же Вильгельму? Готова поклясться, что мой противный братец уже навоображал себе невесть что в отношении тебя. А во-вторых, что насчет Габриэль? Она наверняка не придет в восторг от такого известия.

– Все вопросы с Габриэль я улажу самостоятельно, – твердо ответил Гилберт. – Это не твоя забота, Хлоя. Да, она наверняка поскандалит немного, но потом поймет, что так будет лучше всего. Нельзя в такой момент оставить тебя без поддержки. А что насчет того, как представить меня твоей так называемой семейке… Хм-м…

Гилберт задумался, кроша длинными изящными пальцами недоеденное печенье в блюдечко перед собой. Правда, буквально сразу же вскинул голову с лукавым блеском в глазах.