Увековечено костями - Саймон Бекетт

— Прекрасно. Хоть один человек будет знать, что делать. Что рассказал вам Уоллес?

— Обгорело тело. В смерти есть нечто странное. Что именно, не сказал, но подозрений на убийство нет. — Броуди недовольно сморщился. — А вы считаете, есть?

— Я ничего не считаю, — ответил Броуди. — Сами сделаете выводы, когда увидите. Я лишь ожидал, что Уоллес пришлет целую команду.

У меня возникло дурное предчувствие. При подозрении на убийство нет однозначных предписаний, которые следовало бы соблюдать, и обычно я не вмешиваюсь, пока не приедет следственная группа и не сделает свою работу на месте преступления. Оставалось надеяться, что железнодорожная катастрофа не затуманила разум Уоллеса.

Однако в памяти сохранилось и его мнение о Броуди: «Раньше был хорошим человеком». Офицерам полиции в отставке бывает сложно принять, что они больше ничего не решают. Броуди не стал бы преувеличивать, чтоб снова ощутить себя в гуще событий. Я не очень полагался на слова Фрейзера о том, что он сломался, но ведь подобные мысли могли повлиять на решение Уоллеса.

— Меня просили всего лишь взглянуть на труп. При малейшем подозрении, что это не несчастный случай, я должен буду дождаться прибытия следственной команды.

— Тут уж ничего не поделаешь, — злобно произнес Броуди.

Что бы он ни сказал Уоллесу, тот явно не воспринял информацию за чистую монету, и бывшего детектива-инспектора это не могло не раздражать.

— Как это вы нашли тело? — спросил я.

— Собака почуяла запах, когда я выгуливал ее утром. В заброшенном фермерском домике. Там иногда играют дети, но не зимой. Я ничего не трогал, даже не спрашивайте меня об этом. Хоть я и в отставке, мозги на месте.

В этом я не сомневался.

— И кто это может быть?

— Не имею ни малейшего понятия. Из местных жителей никто не пропадал. Здесь меньше двухсот человек, поэтому незаметно не исчезнешь.

— К вам часто приезжают с других островов?

— Нет, но бывает. Заносит изредка то какого-нибудь натуралиста, то археолога. На всех островах полно руин каменного века, бронзового века и бог знает какого. На горе якобы находятся захоронения в каменных пирамидах и старая сторожевая башня. И последнее время на Руне велись работы по реконструкции, так что к нам недавно приезжали строители и подрядчики. Перекладывали дорогу, ремонтировали дома и тому подобное. Пока погода не изменилась.

— Кому еще известно про труп?

— Насколько я знаю, никому. Я сообщил только Уоллесу.

Понятно теперь, отчего у местных такие любопытные взгляды. Приезд полиции — событие для такого крошечного острова. Вряд ли причина нашего прибытия надолго останется тайной, хорошо хоть туристы нам не встретятся.

— Уоллес сказал, тело сильно обгорело.

Броуди мрачно улыбнулся:

— Да уж. Сами увидите.

Он произнес это с уверенностью, закрыв тему.

— Вы, кажется, раньше вместе работали.

— Да, я работал в штаб-квартире Инвернесса. Бывали там?

— Проезжал. Руна сильно отличается от него.

— И в лучшую сторону. Тут хорошо жить. Спокойно. Есть время подумать, просторно.

— Вы здесь родились?

— Нет, я приезжий. Хотелось убежать от всего, когда вышел на пенсию раньше срока. А здесь край света.

Бесспорный факт. Как только мы покинули деревню у бухты, жизнь вымерла. Единственным пристанищем бытия был внушительный старый дом вдали от дороги. А так случайные лачуги и овцы. В сумерках Руна казалась красивой, но пустынной.

Здесь одиноко умирать.

Машина подскочила, когда Броуди свернул с дороги на заросшую тропу. Фары осветили ветхий коттедж. Уоллес сказал, тело нашли в фермерском доме, однако не осталось никаких следов, что землю когда-то вспахивали. Броуди остановился и выключил мотор.

— Сидеть, Бесс, — приказал он колли.

Мы вышли из машины, сзади подоспел «рейнджровер». Низкое одноэтажное строение разваливалось на глазах. За ним вырисовывалась вершина, которую я заметил раньше: черный силуэт в наступавшей темноте.

— Это Бейнн-Туиридх, — сказал мне Броуди. — Отсюда похожа на гору. Говорят, если забраться на нее в ясный день, видна вся Шотландия.

— Вы пробовали?

— Не встречал таких дураков, чтобы вздумали проверить этот факт.

Броуди достал из бардачка фонарь и подождал Фрейзера с Дунканом. Я вынул из кейса собственный фонарь, и мы направились к коттеджу, лучи света прыгали по неровной земле. Стены каменного строения покрылись мхом и лишайником. Дверной проем оказался столь низким, что мне пришлось пригибаться.

Я остановился рассмотреть дом. Его, бесспорно, давно покинули. Через дыру в крыше капала вода, тесная комната, низкий потолок усиливал клаустрофобию. Видимо, здесь была кухня: виднелась плита, чугунная сковорода по-прежнему стояла на подставке. В середине стоял неустойчивый деревянный стол. На каменном полу были разбросаны пара бутылок и жестяных банок — следы человека. В воздухе повис запах плесени и сырости, не более. Никаких признаков пожара.

— Сюда, — сказал Броуди, направив фонарь на дверь.

При приближении я почуял слабый душок гари, не столь заметный, как следовало ожидать. Дверь была сломана, ржавые петли заскрипели. Глядя под ноги, я зашел внутрь. Место похуже кухни. Теперь явно ощущалась вонь. С голых стен отваливалась штукатурка, камин напоминал зияющую дыру. Однако запах шел не оттуда, а из центра. Посветив фонарем, я ахнул.

От жертвы не осталось практически ничего. Неудивительно, что Броуди был немногословен, отвечая на вопрос, сильно ли обгорело тело. Действительно сильно.

На полу лежала груда золы и жирного праха. Огонь поглотил косточки с той же жадностью, что кожу и ткани. Остались только крупные кости, торчавшие из пепла, как мертвые ветви из сугроба. Даже они были прокалены: углерод выгорел, оставив серую хрупкую субстанцию. Увенчала картину надломанная скорлупа черепа.

Помимо тела, в комнате ничего не пострадало. Огонь испепелил лишь человека, превратив кость в пемзу, и не затронул предметы вокруг. Каменные плиты под телом почернели, а на расстоянии метра лежал обветшалый и грязный, но целехонький матрас. На полу валялись старые листья и ветви, однако пламя обошло и их.

Но самое страшное было не в этом. В немой шок меня привели две уцелевшие ступни и рука, опаленные до черноты.

Броуди подошел и встал рядом.

— Ну, доктор Хантер? По-прежнему считаете, что тут ничего подозрительного нет?

На улице завывал ветер — подходящий фон для жуткого зрелища. В дверях ахнул Дунган, увидев останки на полу.

Справившись с шоком, я начал оценивать ситуацию.