По зову сердца - Кэтрин Манн

– Не хочешь мне сказать, зачем притащил меня сюда? – произнесла Фиона с едва скрываемым раздражением.

Генри схватил ее за плечи:

– Ты в порядке?

– Почему ты спрашиваешь?

– Я видел, как ты разговаривала с доктором Карлсоном.

Он заглянул в ее глаза и попытался прочитать их выражение. В них промелькнуло что-то, очень похожее на страх, затем она поспешно отвела взгляд, прикусила на мгновение губу и, уставившись в пол, ответила:

– Он попросил меня помочь организовать благотворительный вечер с целью собрать средства на открытие детского онкологического отделения в одной из городских клиник. У человека, который начал этим заниматься, случился сердечный приступ, и кто-то должен его заменить.

Это прозвучало правдоподобно, но почему она отвернулась?

– Ты уверена, что это все?

– Что ты имеешь в виду? – произнесла она после более долгой, чем нужно, паузы.

Его снова охватил страх.

– Ты хорошо себя чувствуешь? Я имею в виду твое здоровье. С тобой все в порядке? Если что-то не так, знай, что я всегда рядом. Если тебе что-нибудь нужно, просто скажи.

Фиона зажмурилась, покачала головой, но по ее щекам потекли слезы. Генри протянул руку и смахнул их дрожащими пальцами.

– Боже мой, Фиона… – Он тяжело сглотнул. – У тебя…

Она прикоснулась к его губам пальцами.

– Не нужно обо мне беспокоиться. Я в порядке. Спасибо за заботу, но у тебя нет причин чувствовать себя чем-то мне обязанным.

– Обязанным? – Он поцеловал ее руку. – Ты моя жена, и я несу за тебя ответственность.

– Пожалуйста, Генри. – Взяв обе его руки в свои, она убрала их от своего лица и на мгновение сжала, прежде чем отпустить. – Ты хороший человек. Я никогда в этом не сомневалась. Сейчас нам обоим нелегко. Давай не будет все усложнять спорами. Давай просто вернемся на вечеринку.

Он не собирался так легко уступать.

– Над чем ты так весело смеялась, когда разговаривала с доктором? Может, поделишься со мной шуткой? Сейчас нам не помешает разрядить обстановку.

– Никакой шутки не было, – вздохнула она, встретившись с ним взглядом. – Просто ситуация показалась мне забавной.

– Тогда что ты скрываешь?

– Генри. – Фиона снова закусила губу и отвела взгляд. – Он пригласил меня пропустить по стаканчику и обсудить будущее мероприятие.

Генри охватил сильный гнев.

– Пропустить по стаканчику? Я так понимаю, это было приглашение на свидание, и обсуждение мероприятия лишь повод снова с тобой встретиться?

Еще щеки вспыхнули.

– Думаю, он хотел как встретиться со мной, так и обсудить подготовку к мероприятию, – сказала она, поправляя волосы.

Генри с трудом заставил себя сохранять спокойствие.

– И что ты ответила?

Ее глаза неистово сверкнули.

– Разумеется, я напомнила ему, что я замужняя женщина.

– Очевидно, для него это не проблема. Не сомневаюсь, что он видел кольцо на твоем безымянном пальце.

Она пожала плечами, и ее крупные серьги закачались.

– И это нисколько его не беспокоило.

Генри повернулся лицом к двери. Он был готов вернуться на вечеринку, схватить доктора Карлсона за воротник и швырнуть его в бассейн.

Фиона положила ладонь ему на плечо:

– Не надо, Генри. Он упомянул, что слышал о том, что мы с тобой расходимся. Он подумал, что я уже свободна.

Его первоначальный страх вернулся.

– Как он мог это услышать? Ты была в клинике, где он работает?

Она тяжело сглотнула:

– Похоже, ты забыл, что его брат наш адвокат.

– Уже нет.

– Знаешь, я тоже думаю, что у нас должны быть разные адвокаты, – сказала она, разглядывая свой безупречный французский маникюр.

Этот разговор пошел совсем не в том направлении. Генри просто хотел привести Фиону сюда и убедить ее заняться с ним сексом, наплевав на прошлое и будущее.

– Сейчас не время говорить о наших адвокатах. Наслаждайся вечеринкой и своим успехом. – Взяв в ладони ее лицо, он провел большими пальцами по ее щекам, приблизился к ней и почувствовал жар, исходящий от ее гибкого, стройного тела. – Сегодня ты собрала много средств для собачьего приюта. Их хватит на строительство нового здания. Давай это отпразднуем.

Она качнулась в его сторону, словно тоже почувствовала сексуальное притяжение. Ее взгляд опустился, медленно скользнул по его телу и снова поднялся на его лицо. Ее губы были слегка приоткрыты, в глубине глаз все еще теплились искры былой страсти.

Неожиданно Фиона отстранилась и схватилась за дверную ручку.

– Получать удовольствие? – Она покачала головой. – Не думаю, что это возможно. В моей жизни остается еще слишком много неясностей, и я сейчас могу думать лишь о том, как навести в ней порядок.

С этими словами она открыла дверь и пошла назад к дому. Генри растерянно смотрел ей вслед.

Фиона не могла вернуться на вечеринку, когда в ее душе бушевал ураган эмоций. Она не ожидала, что ее короткий разговор с Томом Карлсоном приведет к стычке с мужем. Том увидел ее сегодня днем в клинике и пригласил на свидание. Она ему отказала. Ее жизнь и без того была слишком сложной. Ей хотелось спокойствия, поэтому она поставила на поднос два стакана мятного чая со льдом и тарелку с креветками в кляре и пошла наверх в комнату дедушки Леона. Он страдал от болезни Альцгеймера, и за ним было необходимо круглосуточно присматривать.

Его ночная сиделка, миловидная брюнетка лет тридцати пяти, читала книгу в комнате, смежной с его спальней. Услышав шаги, она подняла глаза на Фиону и отложила книгу в сторону.

– Добрый вечер, миссис Рейно. Мистер Леон любуется звездами с балкона.

Балкон застеклили, чтобы дедушка не попытался спуститься вниз, как уже было однажды.

– Можете сходить на вечеринку, пока я навещаю дедушку, – сказала Фиона.

– Спасибо. В таком случае я пойду перекушу. Я вернусь через полчаса, если вы не против.

– Не торопитесь. Расслабьтесь и поешьте как следует.

Фиона любила дедушку Леона и старалась почаще его навещать, понимая, что у них остается все меньше времени. Болезнь дедушки прогрессирует, а Фиона скоро перестанет быть членом семьи Рейно. При этой мысли ее сердце болезненно сжалось.

Выйдя на балкон, она поставила поднос на кованый столик:

– Дедушка Леон, я принесла тебе перекусить.

Пожилой мужчина с густыми седыми волосами повернулся:

– Мои внуки больше не зовут меня на вечеринки. Наверное, они боятся, что я скажу что-нибудь не то.