Вундеркидз. Вилдвудская академия - Жаклин Сильвестр

– Мистер Ледерман, можно уточнить… а откуда вы знали, что я соглашусь? Как вы вообще узнаете, согласился человек у вас учиться или нет? – Ника провела пальцем по краю бокала. Еще одна странность тревожила ее: представитель школы настолько пренебрегает законодательством, что предлагает алкоголь несовершеннолетней?!

– Нам редко отказывают, – ответил Стамос, и на миг его улыбка превратилась в холодную и торжествующую.

Такая метаморфоза напугала Нику.

– К тому же ваша мама указала свой телефон, и мы ей позвонили, – весело добавил он и рассмеялся, поднимая свой бокал и предлагая довольной Дарье чокнуться. Ника с облегчением улыбнулась и, обернувшись, увидела, как исчезает из виду Сонина многоэтажка.

Когда лимузин углубился в горы, Лос-Анджелес и застывшее над ним густое облако смога исчезли в зеркале заднего вида. По пути Стамос оживленно обсуждал с Дарьей политику, тенденции осеннего сезона, взлеты и падения в индустрии моды. Ника молчала и слушала, невольно восхищаясь небрежной элегантностью Стамоса и его манерой вести светскую беседу. Рядом с девушкой в кармане у подлокотника имелся запас журналов, несколько школьных буклетов, таких же, как тот, который ей прислали, и даже альбом современной живописи. Вазочка на откидном столике была заполнена сладостями. Ника лакомилась бельгийским шоколадом, а лимузин катил по серпантину, забираясь все выше и выше по лесистым склонам.

Они ехали уже часа три, и казалось, что поднялись выше облаков. Над ними возвышался синий купол неба, а ниже раскинулось толстое облачное одеяло, укрывшее низкие окрестные горы. У девушки возникло чувство, как будто они пересекли некий барьер, отделявший Олимп от мира простых смертных. «Со всеми нашими проблемами заодно», – подумала она, ощутив легкий укор совести.

Через тонированное стекло Ника видела, как мимо пролетают дорожные указатели: Вилдвуд – пятьдесят миль, двадцать, десять. Однако расстояние до самой Академии нигде не значилось. Когда они наконец въехали в городок, Стамос объявил, что они сделают короткую остановку и прибудут на место через пятнадцать минут.

Вилдвуд был старомодный, уютный, зеленый. Вдоль Главной улицы выстроились хорошенькие бревенчатые домики, переоборудованные в магазинчики. Деревянные крылечки были уставлены корзинами из ивовых прутьев, заполненными полудрагоценными камнями, соляными лампами, «ловушками для снов», кусками мыла ручной работы и вязаными сумками.

Главная улица тянулась всего несколько кварталов и быстро закончилась. На углу у входа в заведение под названием «Сахарно-морожено» толпились подростки. Двое мальчишек сидели на деревянных ступеньках, остальные стояли рядом, ели мороженое и слушали, как их приятели играют на барабанчиках бонго. Нику охватило радостное волнение от мысли, что и она скоро будет своей в этом городке.

Лимузин снова углубился в густой секвойный лес, и Ника разглядывала проплывавшие мимо величественные темно-красные стволы. Они были высоченные и такие толстые, что, казалось, их и впятером не обхватить.

Машина свернула с большой дороги и выехала на залитое солнцем открытое пространство, которое перерезала белая стена с черными металлическими воротами. У ворот стояли два охранника в черно-красной униформе. Увидев лимузин, один из них что-то произнес в рацию, и ворота тут же распахнулись. Лимузин въехал на территорию, и впереди показалось здание Академии. Это было строение из двух корпусов кубической формы, соединенных надземной стеклянной галереей.

Здание сверкало на солнце, и его скругленные ребра напомнили Нике гальку, которую она собирала на сан-францисских пляжах, – гладкие, отшлифованные волнами камешки. Большие окна были разными: круглые, овальные, прямоугольные, от пола до потолка. К парадному входу вели широкие ступени.

«Прямо разворот из „Архитектурного дайджеста”, – восхитилась про себя Ника, впечатленная увиденным.

Кованая вывеска у входа гласила: «Директорский флигель», а на стенах обоих корпусов красовались огромные великолепные логотипы Академии – переплетенные А и W.

– Проект японских архитекторов, – сообщил Стамос, махнув рукой в сторону оригинального строения.

Машина остановилась.

– Добро пожаловать в Вилдвудскую академию! Сейчас начнется первая часть ознакомительной экскурсии! – провозгласил мужчина.

Ника с Дарьей вслед за Стамосом вышли из лимузина и направились к зданию. Дорожка была посыпана опилками красного дерева и пружинила под ногами, а по бокам тянулся бордюр из мрамора. «Будто струйка крови на бледной коже», – внезапно подумала девушка.

Большие двери парадного входа разъехались, открыв просторный холл в светлых тонах. Он переходил в стеклянную галерею, что вела в комнату с четырьмя дверями – видимо, приемную. Комната была обставлена современной мебелью: несколько белых кресел, похожие на стайку осьминогов, и стеклянный журнальный столик на ножке из настоящего пня с корнями. Одна стена была полностью завешана картинами в золоченых рамах. В углу стоял белый письменный стол, а за ним сидела красивая рыжеволосая секретарша и что-то печатала. Увидев Стамоса, она произнесла профессионально-приветливым тоном:

– Здравствуйте, мистер Ледерман.

– Здравствуйте, Эмили, – кивнул ей Стамос. – Это Дарья и Вероника Мейсон. В нашем вилдвудском семействе пополнение!

Ника заметила, что Эмили явно робеет в присутствии Стамоса. Стоило тому отвернуться, как она торопливо поправила волосы и одернула блузку. «Наверное, он почти на всех женщин так действует», – подумала Ника.

– Эмили, предложите нашим гостьям напитки, – медовым голосом попросил Стамос.

– Да-да, конечно! – Выпорхнув из комнаты, Эмили исчезла за одной из четырех дверей.

Стамос вскинул руку, продемонстрировав последнюю модель «Ролекса», затем повернулся к Дарье – его раскосые глаза были полны самого искреннего сожаления.

– Был несказанно рад познакомиться, милые дамы. Дарья… – Он расцеловал Дарью в обе щеки на французский манер. – Увы, мне пора идти. Вероника, счастлив был встретиться. Надеюсь, мы вскоре увидимся!

– Зовите меня просто Ника, пожалуйста, – ответила девушка. – Большое спасибо, что привезли нас.

– Я нечасто сам привожу сюда студентов, – сухо отозвался Стамос. Что-то в его голосе подсказало Нике, что он считает это ниже своего достоинства. – Однако ваши работы произвели на меня особенно сильное впечатление. Вот я и решил, что надо познакомиться с вами, пока вы не стали здешней звездой.

Его комплимент и смутил Нику, и польстил ей.

– Спасибо… – неловко выговорила Дарья. – Я тоже очень рада нашему знакомству, – проворковала она.

– И я. Прошу вас, пришлите мне приглашение на ваш следующий показ. Приму его с удовольствием! – воскликнул Стамос.