Неожиданный роман - Даниэла Стил

— Я помню, милый, — кивнула Лиз. Она сама помогалаДжеми писать это письмо. Все письма, которые ее дети когда-то писалиСанта-Клаусу, она собирала и хранила в нижнем ящике комода под постельнымбельем.

Иногда, когда у нее выдавалась свободная минутка и доманикого не было, Лиз доставала их и с удовольствием перечитывала. Это былипросто удивительные письма — наивные, чистые, исполненные трогательной детскойверы в волшебство, а письма Джеми — те и вовсе были особенными.

Почувствовав ее улыбку, Джеми поднял голову и улыбнулся вответ. Их глаза на несколько мгновений встретились, и сердце Лиз сладко занылоот переполнявшей его любви.

Джеми был особенно дорог ей — пожалуй, даже дорожеостальных, хотя говорить так было бы, наверное, нехорошо.

Дело было даже не в том, что Джеми был ее последним, младшимребенком, которого она родила относительно поздно — в тридцать два, а в том,что он был не такой, как все. Джеми появился на свет намного раньше положенногосрока, перенес серьезную родовую травму, связанную с не правильным положениемплода.

К этому добавились последствия кислородной терапии, которуюврачи применили, чтобы спасти ему жизнь. Он мог ослепнуть, но обошлось. Правда,вскоре выяснилось, что Джеми страдает задержкой умственного развития — не точтобы очень сильной, но, все-таки отличавшей его от нормальных сверстников.Это, впрочем, не мешало ему неплохо успевать по всем предметам, преподававшимсяв специальной школе, в которую он ходил уже четвертый год, и быть внимательным,ответственным, общительным и любящим. И хотя Лиз знала, что Джеми никогда нестанет таким, как его брат и сестры, в последнее время она даже забывала обэтом.

Поначалу известие о том, что ее сын будет умственнонеполноценным, повергло Лиз в шок. Она считала себя виноватой в том, чтослучилось. Во время беременности она много и напряженно работала, провелаподряд три очень сложных процесса. Это не могло не сказаться на ее общемсостоянии. Но тогда Лиз не думала об этом. Первых четырех детей она произвелана свет без всяких осложнений и полагала, что с пятым будет так же. Лиз необратила внимания на некоторые особенности, которые с самого начала отличалиэту беременность от других, объясняя их тем, что стала старше. Между тембеременность протекала значительно тяжелее других; Лиз быстро утомлялась, атоксикоз не прекращался почти до самого конца или, точнее, до того момента,когда — без всякой видимой причины, на два с половиной месяца раньше срока — унее вдруг начались схватки, которые врачам так и не удалось остановить. Джемипоявился на свет через десять минут после того, как Лиз доставили в больницу.Для ребенка роды чуть не обернулись катастрофой. Казалось, что младенецобречен, но после нескольких недель в специальной кислородной камере-инкубатореим наконец разрешили забрать ребенка домой. Это было похоже на чудо. Нет, этобыло самым настоящим чудом — крошечный попискивающий комочек в подвеснойколыбельке у окна.

Джеми оказался одарен редкостной способностью любить, вернее— отвечать на любовь; прошло сколько-то времени, и Лиз обнаружила, что,несмотря на замедленные темпы умственного развития, ее младший сын обладает икакой-то своей особой глубинной мудростью. Он был самым добрым, самым ласковыми нежным из всех ее детей, а его чувство юмора — несмотря на заметнуюограниченность знаний и умений, которые ставятся едва ли не превыше всегонекоторыми родителями, — поражало буквально всех, кому случалось общатьсяс Джеми.

Поначалу Лиз старалась не думать об отставании сына отсверстников, и со временем она совершенно искренне перестала замечать, что сним что-то не так.

Семья научилась любить Джеми таким, каким он стал.

Все радовались его успехам и достижениям, и никому из них ив голову не приходило жалеть о том, чего он не мог и никогда не сможет.

Джеми был очень красивым ребенком. Куда бы он ни пошел, нанего всюду обращали внимание, однако простота и прямота его слов и поступковподчас сильно смущали окружающих. Когда же они понимали, что Джеми не такой,как другие, они принимались жалеть и его, и его родителей. С последним да хотябы из вежливости еще могла как-то мириться, ни жалости к сыну она не выносиласовершенно. Каждый раз, когда Лиз слышала: «Бедняжка! Как мне его жаль!», онаотвечала:

«Не жалейте Джеми. Он отличный ребенок, и у негозамечательное сердце, которое вмещает весь мир. Он любит всех, и все любят его,так что жалеть надо не его, а нас!» И действительно, самым большим утешениемдля нее было то, что Джеми почти постоянно был весел и счастлив.

— Ты забыла потереть шоколад, — напомнил Джеми.

Печенье с шоколадной глазурью было его любимым.

— Я хотела сделать рождественское печенье с красной изеленой карамельной крошкой, — сказала она. — Как ты на это смотришь?

Джеми ненадолго задумался, потом кивнул в знак одобрения.

— А можно мне сыпать карамель на печенье, когда онобудет готово?

— Конечно, милый. — Лиз вручила ему противень, накотором лежали печенья в форме рождественской елки, и шейкер, в которыйзасыпала красные карамельные стружки. Джеми тут же принялся за работу, а когдазакончил, на подходе была уже вторая порция печенья.

Так они трудились вдвоем, пока тесто не закончилось.

Тогда Лиз поставила противни в духовку и, выпрямившись,вытерла покрытый испариной лоб.

— Ну вот и замечательно, — сказала она ипосмотрела на сына. Джеми выглядел озабоченным, и Лиз спросила:

— Тебя что-то тревожит?

— Да, — немедленно ответил мальчик. — Вдругон не принесет его?

— Кто?!

— Санта-Клаус… — Джеми грустно посмотрел на нее.

— Ты имеешь в виду велосипед? — Лиз слегка пожалаплечами и отвернулась, стараясь скрыть невольную улыбку. — Не понимаю,почему нет?.. Ты очень хорошо вел себя весь этот год и получал хорошие оценки вшколе, а ведь именно это ты обещал Санта-Клаусу в письме, не так ли? Готоваспорить, у тебя непременно появится велосипед, потому что Санта-Клаус оченьлюбит послушных мальчиков.

Большего Лиз сказать не могла — ей не хотелось портить емуудовольствие, но и смотреть, как Джеми терзается, ей было невыносимо.

— Может быть, Санта думает — я не знаю, как на немездить?

— Ну, Санта-Клаус не может так думать. Он знает, чтоеще ни один человек не родился на свет, умея кататься на велике. Этому, как имногому другому, надо учиться, и ты тоже научишься. Кроме того, ты же написалСанта-Клаусу, что тебе обещал помочь Питер.

— Думаешь, Санта поверит?

— Я в этом не сомневаюсь. А теперь, может быть, тыпойдешь поиграешь или посмотришь, чем занята Кэрол? Я непременно позову тебя,когда печенье будет готово, и мы устроим де-гус-та-ци-ю. — Последнее словоона произнесла по слогам. В разговоре с Джеми Лиз часто употребляла сложныеслова, а потом объясняла ему их значение. Эта домашняя педагогика тожеприносила свои результаты. Джеми просиял, услышав, что дегустация — это когдаспециальный человек первым пробует то, что предназначено для всех. Забыв проСанта-Клауса, он помчался наверх, чтобы попросить Кэрол почитать ему вслух. Самон читать пока не научился, но обожал слушать сказки и истории про Робин Гуда.