В моей смерти прошу винить… - Александр Варго

– Ребенок за стеной твой! – выпалил Борис и снова сел.

– Ха. Ха-ха-ха, – нервный смех вырвался изо рта девушки. – Ты с ума сошел, – успокоившись, произнесла Анна.

– Я сошел с ума?! Это я сошел с ума?! – Боря снова вскочил с места. – Аня, я же не зверь. Ну почему ты мне не сказала, что у тебя ребенок?

– Ну с чего ты, черт возьми, взял, что у меня есть ребенок?!

– Ты кормила его ночью грудью…

Аня едва не упала в обморок. Она на негнущихся ногах подошла к столу и села.

– Кто отец? – спросил Борис.

Мертвец!

– Паша Королев, – ответила Аня и закрыла глаза.

Когда Боря, хлопнув дверью, вышел из квартиры, Аня заплакала навзрыд.

Борис быстро нашел нужный адрес, обнаруженный им в телефоне сестры. Посидел на детской площадке у дома. Надо было подумать. Если бы Боря приехал на пару месяцев раньше, то обязательно наказал бы и распутную сестру, и этого папашу, сующего свою кочерыжку куда попало. Пару месяцев… Нет, сейчас он не мог просто забежать и избить. Ребенку нужен отец. Поэтому Боря хотел поговорить. Поэтому он выкурил пять сигарет, взвесил каждое слово, которое он скажет будущему родственнику, и пошел к подъезду.

– Ты не к Пашке? – спросила старушка, держащая в руках маленькую собачонку.

– Наверное, – неуверенно произнес Борис. – Мне нужен Павел Королев.

– Помер он, – просто сказала женщина, а собачка радостно тявкнула.

– Как?

– Кусок зеркала себе в горло загнал.

Собачка снова тявкнула.

– Наркоман он был, – продолжила старушка. – А ты, поди, не знал?

– Нет.

Я тут, как оказалось, много чего не знал.

– Спасибо, – выдавил из себя Боря и пошел к остановке.

Наркоман. Черт возьми! Как эта шлюха могла связаться с наркоманом?! Моя сестра шлюха!

Боря захотел напиться. На остановке купил бутылку пива и осушил ее в несколько глотков. Нет. Надо что-нибудь покрепче. Вернулся к ларьку, взял водки, стаканчик и бутылку «Спрайта». Примостился тут же на скамейке и начал «заливать горе». А было ли горе? Вот об этом-то Борька и думал.

Район, в котором он оказался, не понравился ему сразу. Людей мало, да и те какие-то неприветливые. Поэтому появление свертка на другом конце лавки Бориса не удивило. В кульке могло оказаться что угодно, но Боря склонялся к мысли, что это все-таки ребенок. Какая-нибудь наркоманка забыла, а то, может, и выбросила. Что за нравы?!

Борис в свои двадцать пять верил в добро и жизненную справедливость, но тем не менее он догадывался, что не все люди святые. А что еще противней, так это то, что те, которые о святости даже и не помышляют, хотят склонить на свою сторону хороших людей. Вот именно поэтому Борька и наблюдал за младшими сестренками. Он понимал год назад, что нельзя Анну одну отправлять в Москву, но мама его переубедила. Как теперь видно – зря.

Боря подсел ближе к кульку и откинул уголок. На него смотрели два больших глаза. Личико ребенка было все в язвах и струпьях, поэтому живыми в свертке были только глаза. Боря соскочил с лавки и попятился к ларьку.

Черт знает что! Наркоманы, шлюхи и мертвые дети… Одним словом, столица Греха.

Чудовище выбралось из пеленки и двинулось на него.

Возможно ли, что Борис видел то же, что и я? Но тогда получается – Ванечка был здесь! Но как?! Каким образом мертвый ребенок мог оказаться в квартире?! И куда он потом делся?

Множество вопросов крутились в голове, словно дьявольский водоворот, готовый затянуть ее в омут ирреальности. Аня включила ноутбук, подождала загрузки системы, вышла в Интернет и набрала в поисковике «младенцы-призраки».

Цикл анекдотов о мертвых младенцах.

Каноническая коллекция шуток про дохлых младенцев.

Мертвые младенцы по-украински.

Все не то!

Если убить такого младенца, то он становится ангъяком…

Вот оно! Аня открыла страницу и начала читать.

По верованиям северных народов, ребенок, получивший имя, обретает душу. Если убить такого младенца, то он становится ангъяком, который приходит к своей матери и сосет ее молоко, чтобы получать силы для мести. Тело такого существа разлагается, но продолжает жить. Этот монстр может успокоиться только после того, как истребит виновных в своей смерти.

Вдруг Аня дернулась и вскочила.

А что, если ребенок никуда не делся? Он здесь! Где-то здесь!

Анна схватила нож. Ей все время казалось, что за ней кто-то наблюдает. Размахивая огромным тесаком, пошла в комнату. Ванечка сидел спиной к ней и чем-то игрался. Аня напряглась. Мальчик заметно подрос; теперь он походил на годовалого малыша.

– Мама, мамочка, – прозвучал детский голос, но ребенок так и не повернулся.

Анна медленно приближалась.

– Ванечка?

Какой на хрен Ванечка?! Это монстр! И он хочет убить меня!

Она подходила. Теперь Аня увидела, с чем играет ребенок. Она вскрикнула и выронила нож. Ванечка встал и выставил когтистую лапу с окровавленной головой Бориса. Аня завизжала и побежала в коридор.

– Мама, мамочка…

Аня схватила связку ключей и попыталась подобрать нужный. Руки тряслись. Ключи противно звенели. Первый ключ. Не тот. Второй. Нет. Аня то и дело оборачивалась. Третий… Ванечка стоял в метре от Ани. Она повернулась, все еще продолжая манипуляции с ключами. Голова брата в руке чудовища была повернута лицом к Ане. Когда четвертый или пятый ключ с долгожданным щелчком вошел в скважину, голова открыла глаза и мерзким голосом произнесла:

– Шевелись! Когда с мужиками кувыркалась, поди, порасторопней была!

Аня повернула ключ, открыла дверь и выбежала из квартиры.

Дом 14 по Ферганскому проезду Аня нашла сразу, несмотря на то, что она здесь была всего лишь второй раз. Все было как прежде. Лифт, больше похожий на общественный туалет, квартира-муравейник, заляпанная дверь, за которой было ее спасение. Возможное спасение.

– Еттык! А эта ты?! Пащему без званка?

– Понимаете…

– Што, апять?

Аня рассказала Коравье все. Даже свои предположения по поводу Паши. Через двадцать минут вся мебель в комнате была сдвинута к стенам, люди, до этого снующие без дела по квартире, сидели вокруг пляшущего Коравье. Шаман подпрыгивал, бил в бубен, от звука которого закладывало уши, и напевал что-то на своем языке.

Вдруг шаман замер, последний раз ударил в бубен и осел на пол. Коравье прошептал какие-то слова и закрыл глаза. Снова прогромыхал бубен, но шаман даже не дотронулся до него. Теперь Ане стало по-настоящему страшно. Она зажмурилась. Когда Миронова открыла глаза, на нее смотрел шаман.