Семья для нефтяного магната - Олли Серж

Потому что кто его знает, где бы меня сорвало. А впереди ночь… Да и день выдался на столько нервным, что даже к телефону подходить не хочется. Там без меня разберутся. Зато хочется тёплую женщину в постель и очень нежно с ней все делать, без извратов, без изысков, чтобы медленно, глаза в глаза и просто почувствовать себя единственным и нужным…

— Тихомиров, ну ты вообще! — шипит Вика. — Глаза сломаешь. Хватит пялиться на неё, я вообще то рядом стою!

— Замолчи ради Бога! — с досадой рявкаю на неё и прихватываю за предплечье, силой уводя к лестнице на второй этаж. — Как ты вообще здесь оказалась? — психую. — Я же сказал, что буду сегодня занят.

— Девкой этой занят? — выкручивается Вика. — Ты мне вообще-то съехаться предложил. Я, считай, к себе домой приехала. Какая разница, как я тут оказалась!

Да, есть такой косяк, предложил… Но ключа то не дал.

— Так, стоп! — встряхиваю ее за плечи и вжимаю в перила. — Слушай сюда, — рычу. — У меня сегодня был очень… очень тяжёлый день. Я не имею ни малейшего желания перед тобой за него отчитываться. С той женщиной в гостиной у меня ничего не было. Если ты это принимаешь, то сейчас просто молча поднимаешься в спальню, принимаешь душ, ложишься в постель и ждёшь меня. Если нет — также молча проваливаешь в свою хату с видом на Спасскую.

Видимо осознав, что я сейчас не шучу, Вика несколько раз моргает, а потом резко меняет тактику поведения, прижимаясь ко мне грудью и пробегаясь острыми коготками по плечу.

— Ну, Котя, ну ты что? У меня просто эфир был. Я мимо ехала… Думала, ты обрадуешься, сюрприз сделать… Ну ты поставь себя на мое место. Приезжаешь, а я тебе: «Извини, ты не вовремя. У меня мужчина. Голый. Но у нас с ним ничего. Просто коллеги…» Что бы ты сделал? — ластится щекой по моей скуле.

Что сделал бы? Хм… А ведь интересный вопрос. Наверное, ничего. Но ведь это с ней, а вот с другой женщиной… другой, гипотетической. Разнёс бы…

— Да, извини, — озвучиваю справедливый ответ и сжимаю Викины плечи. — Поднимайся наверх. Я размещу НАШУ гостью и приду.

— Не задерживайся, — елейно мурлычет Вика. — У меня завтра в десять эфир.

Провожаю ее взглядом, пока поднимается по лестнице и резко разворачиваюсь в сторону кухни. Мне надо выпить. Ибо природных выдержки, дипломатии и жесткости, чтобы разрулить ситуацию будет недостаточно.

Ощущая присутствие Назимы за спиной, сначала наливаю себе двести виски, выпиваю их залпом и только после оборачиваюсь.

— Прости, что так вышло, — говорю чуть агрессивно и развожу руками. — Виктория сегодня не должна была быть здесь. И она… — подбираю слова, — несколько экспрессивна в своих эмоциях.

— Все нормально, что вы, — запальчиво отзывается моя гостья и даже на секунду поднимает глаза от спинки дивана. — Плохо вышло. Это вы меня простите… — обхватывает плечи в защитном жесте. — Столько проблем доставила. Будет правильно, если вы кого-нибудь попросите на квартиру меня отвезти. Или я могу попросить брата, если вы дадите телефон. Мой остался в ресторане…

— Ты есть хочешь? — Спрашиваю неожиданно даже для самого себя, потому что не знаю, больше как успокоить.

Хреново девчонке сейчас. А я знаю только два способа расслабить: или в постель, или кормить.

— Что? — наконец-то поднимает на меня лицо и распахивает свои глаза.

— Есть, спрашиваю, хочешь? — повторяю свой вопрос.

— Нет… — испуганно мотает головой. — Ваша женщина… она мне и так не рада. Я не могу.

— При чем тут она вообще? — не догоняю. — Дом мой, продукты мои…

— Нельзя заставлять свою женщину готовить чужой. Неуважение… — тихо говорит Назима.

— Это ты про Вику что ли? — уточняю и хмыкаю, — да разбежалась она, как же. Минут на тридцать теперь в душе зависла. Я вообще не уверен, что она умеет готовить… — добавляю и решительно подхожу к холодильнику. — В общем, давай, — киваю на барную стойку, — присаживайся. — Одним чаем сыта не будешь. А я рассчитывал в ресторане поесть.

Нет, ну нужно ж как-то этот нервяк повисший снимать, ей Богу. У самого уже руки трясутся. «Это, Тихомиров, надо меньше пить» — поправляет меня ехидный внутренний голос. «Да даже если и так,» — затыкаю его. Ехать ей сейчас никуда нельзя.

Заглядываю на полки холодильника. Мдаа негусто… Половина огурца, обглоданная ветка черри, сосиски, яйца, сыр, остатки пиццы, жульена и тостовый хлеб.

— Омлет? — предлагаю и ставлю на плиту сковородку.

— Вы будете готовить? — ещё сильнее распахивает Назима глаза и тихой поступью подходит к стойке.

— Ну а что такого? — пожимаю плечами. — Не бойся, не отравлю.

— А мне что делать? — удивляет меня следующим вопросом.

— Сидеть, — не могу сдержать улыбку. — Отдыхать. Ты, кстати, как чувствуешь себя?

— Хорошо… — полыхает она щеками.

Сбитый с толку нашим диалогом, лишенным всякого конструктива, достаю продукты и отворачиваюсь к плите. Разбиваю яйца в миску, режу туда же сосиски, мешаю вилкой и выливаю на сковородку. Дожидаюсь готовности и раскладываю омлет по тарелкам.

— Ну как-то так, — ставлю их на барную стойку. Добавляю вилки и опускаюсь на стул. — Приятного аппетита.

Глава 6. Не вовремя

Назима

Ах, зачем он это делает? Будто специально смущает меня ещё сильнее. Вгоняет в какой-то необъятный моральный долг. Но не со зла, нет. Я не ощущаю от этого мужчины угрозы или агрессии в свой адрес, скорее власть, которой невозможно не подчиняться. Тихомиров привык решать. И я совершенно не понимаю, как у его женщины хватает духу с ним так пренебрежительно говорить? Повышать голос. Я бы не смогла… Но ему нравится, раз терпит. Украдкой поднимаю на Константина глаза от тарелки и снова сбиваюсь с дыхания от стыда и состояния немого трепета, в которое впадаю рядом с ним. Мне почему-то становится очень жаль, что я — не его Вика. Что я никогда не смогу надеть красный костюм, который не скрывает, а скорее демонстрирует фигуру, что весь свой бунтарский жизненный максимум я, кажется, израсходовала сегодняшним вечером, когда поставила подписи в документах о разводе, а потом не