Наследник для чемпиона - Елена Тодорова

— Хватит, мам, — устало бросаю, прежде чем встать и унести грязную посуду в раковину.

Не люблю ссориться, но и слушать это больше нет сил. Снова поднимаются обида и боль. Такое чувство, что всем только и надо, что топтаться на моих ранах.

— А что, неправда, что ли? — мама умудряется еще и обидеться. — Ты же тоже так думаешь.

— Ничего я не думаю! Миша — мой сын, и совершенно неважно, на кого он похож, — выпаливаю резко, потому как меня глубоко задевает все, что касается сына.

Хоть и понимаю, что не со зла мама все это говорит, но считаю нужным пресечь.

— Ладно, — кисло произносит она. — Не заводись.

Но внутри меня уже кипят эмоции. Еще и Тихомиров этот… Не вмешивается, но пристально следит за разворачивающимся действом. Кажется, все мои реакции подмечает, как ни стараюсь их скрыть. Ему не нужно то, что на поверхности. В душу лезет. Как же меня это достало! Какой глупостью было привести его домой! Понадеялась, что мама спит со своими берушами. Знала бы, что услышит нас, предложила бы нейтральную территорию. Не помогают дома стены, нет.

— А вообще, — новая «интригующая» пауза от бестактной родительницы лишь усиливает мое напряжение. Сердце пускается в бешеную скачку. Нет-нет-нет… — Доня у меня молодец, — приступает к последней части своего выступления — нахваливает меня холостому мужчине. Хочется схватиться за голову и убежать. — Умница! Красавица! А готовит как! Врач-диетолог! Отличница, между прочим, — последнее — откровенная ложь, но она даже не морщится. — Заметил, да, как я похудела, — тут уже Тимуру ничего не остается, только кивнуть. — Это все Полинка. Диету мне составила, — щебечет мама, забывая упомянуть, что не продержалась на ней больше полутора суток. Да, по ее личному мнению, она соблюдает план уже два года. Только постоянно добавляет в дневной калораж конфеты и печенья, утверждая, что они вообще за еду не считаются. Похудела, как же… Гоняет туда-сюда три килограмма. — Я Полинке говорю, сейчас будущее за интернетом. В инстаграме столько блогеров на чек-листах по похудению зарабатывают. Прилично зарабатывают! — акцентирует мама. — Но мы же гордые, — конечно же, долго лить сироп — это не в ее стиле. — Стремно «заводить» толпу через камеру. Лучше в клубе с голой жопой…

— Мама, — почти стону от досады. Я, конечно, привыкла к ее высказываниям. Но сейчас мне жутко обидно, что она говорит это при Тимуре. Настолько, что подмывает расплакаться. Если не оборву ее болтовню, точно доведет. — Во-первых, у меня еще неоконченное образование. А во-вторых, да, не умею я играть на людях. Не актриса, уж прости.

— Угу-угу, — кивает снисходительно, но посыл улавливает. Резко сменив маску, разворачивается всем корпусом к Тимуру и сладко ему улыбается. — Ой, да что мы все о Полинке. Ты-то как? Не женился же?

Так… Где моя волшебная палочка? Я ее точно заслужила! Всех бы на день куда-нибудь к чертовой бабушке отправила.

— Могу я поговорить с Полиной наедине? — вразрез веселому и громкому голосу родительницы, Тихомиров полирует мои вздыбленные нервные окончания приглушенным баритоном.

Черт возьми…

Ломая мамин сценарий, приводит меня в состояние неистового волнения. Да что ж такое-то? Полчаса назад я была готова к разговору, но после развернувшегося представления, кажется, все силы растеряла.

— Конечно, — соглашается та охотно, но я-то знаю, что все это условно. Как пить дать, будет подслушивать. Можно было и не выпроваживать ее, все равно втроем останемся. Хотя нет… Сейчас пространство снова сомкнется вокруг нас с Тимуром. Тогда он станет пытать лично меня — вербально и визуально. Боже… — Пойду, отдохну. А то у нас еще переезд после обеда.

Господи! Ну, вот нужно было еще и об этом ему сообщить!

Естественно, едва мама выходит, Тихомиров начинает допрос с пристрастием.

— Почему вы снова переезжаете?

Судорожно вздыхаю.

— Это съемная квартира. Хозяйка решила ее продать. Недавно нашла покупателей и потребовала съехать до конца месяца, — поясняю я, глядя куда угодно, только не ему в лицо.

— А договор?

— Он заканчивается через несколько дней. Мы думали, что просто переподпишем новый, но… В общем, никакой проблемы нет. Новая квартира в этом же доме нашлась. Все нормально.

Удобно избегать прямого визуального контакта, пока Тихомиров сидит. Он, очевидно, тоже это понимает, поэтому поднимается и подходит ко мне настолько близко, что я улавливаю его запах.

По коже расползаются мурашки, и ладони как-то мгновенно потеют. Сердцебиение в очередной раз сбивается. Становится отрывистым и яростным.

Почему я так на него реагирую? Столько лет прошло! Как нелепо… Как страшно снова влюбиться…

— Я не позволю, чтобы ты продолжала там работать, Птичка.

— Прекрати, Тимур, — выпаливаю слишком отчаянно. — Это тебя не касается. Это моя жизнь. Ты должен просто уехать…

— Я не уеду, пока ты там работаешь, — жестко перебивает он меня. — Или ты хочешь сказать, что тебе самой нравится, когда всякие мудаки пялятся на твою задницу и там же под градусом надрачивают?!

— Не твое дело, что мне нравится, а что нет! Может… Может, я вообще жажду их внимания!

— Да, конечно, — смеется прямо мне в лицо. Но веселья в нем мало. Скорее злость и еще что-то… Распознать не могу. — Я был там и наблюдал за тобой. Видел, как ты постоянно одергиваешь одежду и сутулишься, чтобы скрыть грудь. Как вздрагиваешь, когда кто-то оказывается слишком близко. Я не идиот, Полина. Те, кто жаждут мужского внимания, так себя не ведут.

Мне нечего возразить. Просто смотрю ему в глаза и сердито дышу.

— Не будешь ты там работать, и точка. А посмеешь ослушаться… Увижу тебя там хоть раз, разнесу к херам весь этот ваш клуб!

— Ты нормальный вообще? — голос от злости звенит. — Не смей ставить мне условия! Ты… Ты вообще не понимаешь, о чем говоришь! Где, по-твоему, еще мне работать, чтобы хватало денег на троих человек, один из которых ребенок и часто болеет? Я уж молчу про аренду жилья и оплату учебы!

Не собиралась ведь все это вываливать. Наоборот, хотела показать, как все у нас замечательно… Сорвалась на эмоциях. Жаль, что слово не воробей… Взгляд Тихомирова меняется. Кажется, что время отматывает на четыре года назад. Он будто снова просто лучший друг моего брата. Парень, в которого я безумно влюблена… Сколько раз он смотрел на меня вот так — пронзительно и нежно.

Да что ж такое? Совсем раскисла и забыла, чем все закончилось.

— Что произошло? — тихо спрашивает Тихомиров. — С Артуром. Как он погиб?

— Никто не знает. Его нашли с ножевым… — выговариваю дрожащим голосом. — Полиция так и не смогла никого найти.

— Понятно, — тяжело выдыхает. — Найму человека, чтобы занялся делом нормально.

— Правда? — не знаю, как реагировать. Трудно поверить, что ему не все равно. Они ведь разругались тогда в пух и прах. Причин я не знаю, но брат стал резко реагировать на любое упоминание о Тимуре. Даже если в новостной ленте мелькал, сразу переключал. — Ты не обязан.