Джентльмены неудачи - Мария Жукова-Гладкова

Мы вышли в небольшой дворик, быстро пересекли его, поднялись по лестнице церковно-административного корпуса, миновали еще один накопитель и снова оказались на лестнице.

Можно считать, что мы в «Крестах». Нам требовался актовый зал, где проводятся концерты и другие мероприятия, в частности, КВНы. Во всех предыдущих играх побеждали «Кресты» – или «Джентльмены неудачи».

Поднимаясь по последнему пролету лестницы, я смотрела на площадку перед входом в зал. Там курили несколько человек. Трое крепких парней в тюремных робах с бумажными эмблемами на груди привлекли мое внимание. На эмблемах было написано название команды.

Я бросила взгляд в левую часть коридора: там студентки одной из команд, приглашенных «в гости», репетировали какой-то номер. Мужчины косились в их сторону. Студентки были в белых спортивных брюках.

– Привет, Юля! – бросил мне пробегавший мимо знакомый из администрации «Крестов». – Сразу за работу?

Я кивнула.

– Вы журналистка? – спросил меня один из парней на площадке.

– Да, – ответила я и представилась.

– Читаем вас, читаем, – сказали мужчины. – За кого болеть будете?

– За вас, конечно.

Я в самом деле каждый раз болею за «Джентльменов неудачи». Они, по-моему (не хочется обижать студентов, но…), на голову выше своих соперников. Может, потому, что тут собрались более взрослые и опытные – по жизни – люди. Да ведь во все века в России в тюрьмах сидело много талантливых людей… Взять те же «Кресты»: Гумилев, Заболоцкий, Жженов. Смотришь на игроков из команды «Джентльмены неудачи» и думаешь: ведь за каждой шуткой – чья-то судьба…

– Юля, пошли садиться, – позвал меня представитель пресс-службы. – А то опять окажешься в самом конце. Пашка уже в зале снимает?

– Ну, для прессы найдутся места и впереди, – сказал кто-то из администрации. – Юлия Владиславовна, на любое садитесь. Вон, в первом ряду места есть.

Нет, в первый ряд мне ни в коем случае нельзя. Мне нужно подальше. В первом ряду будут сидеть гости: или бывшие игроки, уже освободившиеся, или родители нынешних игроков, или болельщики студенческих команд, или мои коллеги-журналисты. Но мне нужно оказаться поближе к болельщикам «Джентльменов неудачи», которые после игры не уйдут домой, а опять вернутся в свои камеры. Я ведь пришла сюда в первую очередь по заданию Ивана Захаровича…

Зайдя в зал, я быстро огляделась. Он был полон: заключенные, представители прессы, ряд известных в городе лиц – композитор, писатель, актер, ну, и депутаты, естественно, куда ж без них. Слава богу, не всей гурьбой из Мариинского прискакали, остались места и для родителей и жен игроков. Батюшки, и Артур Небосклонов тут, широко известный сладкоголосый певец, активно боровшийся и продолжающий бороться за освобождение Вячеслава Николаевича Астахова. Славик (или его верный соратник Костя) небось отвалил ему крупную сумму. Или певец надеется на спонсорскую помощь в будущем.

Одна телекамера уже работала, снимая собравшихся и входящих, контролерши командовали заключенными. Я пошла по проходу, раздумывая, где бы усесться.

Я устроилась наконец. С двух сторон от меня устроились ребята в тюремных робах. Игра началась. Во время голосования и подсчета очков после каждого конкурса я не забывала работать и задавала вопросы сидевшим рядом со мной.

После окончания игры произносились речи. Тюремным артистам желали того, чего не желают никаким другим – никогда больше не выходить на эту сцену. Очень по-доброму выступили женщины, входившие в состав жюри, певица и представительница одной христианской организации; известный актер, в свое время тоже побывавший в местах не столь отдаленных, спел под гитару, затем вылезли депутаты. Послушаешь их – мать Тереза просто отдыхает. Конечно, громко свистеть в этом зале никто не решался, но легкое посвистывание иногда доносилось из углов.

Пока трепались депутаты, я договорилась с сидевшим рядом со мной мужчиной о передаче одной из маляв, ради которых меня и посылал в «Кресты» Сухоруков. Потом я извлекла из сумочки пачку «Мальборо» и вместе с посланием незаметно протянула ее мужчине. Пачка мгновенно исчезла где-то в робе. Он, в свою очередь, попросил меня позвонить его матери.

– Она вас знает, – сообщил он. – Смотрит и читает. – Помолчал, подумал и добавил: – Мне еще семь месяцев париться. Дотяну. У меня все в порядке. Скажите, чтобы себя берегла, не волновалась зря. Не о чем уже, в общем, волноваться. Скажите, что я ее очень люблю… Что она мне очень нужна… Никого ближе и роднее у меня нет. Только здесь я это понял… Ну, вы сами сообразите, что сказать.

Я записала телефон.

Но мне требовалось передать еще одну маляву. Я решила действовать через разных людей – мало ли что, поэтому отправилась брать интервью у игроков. Пашка снимал. Я попросила переслать по тюремной почте второе сообщение. Мне обещали это сделать.

Вадим лежал на нижней, самой удобной и комфортной (если можно говорить о комфорте в тюрьме) шконке питерских «Крестов» и прикидывал: кто же мог так его подставить?

В камере его, конечно, приняли по высшему разряду – только узнав, КТО к ним прибыл. И администрация относилась к нему уважительно, лишь во время задержания этот ментовский подполкаш все время борзел. Мусора… и в Сибири, и в Питере одним миром мазаны. Одним словом – мусора.

* * *

Отдых у ребят, конечно, был испорчен. В музей «Крестов», называется, собрались! Вот он сам: вместо музея – в самой настоящей камере. Хорошо хоть из его ребят никого тут не закрыли.

Вадим еще не решил, что он будет делать. Но ребята сейчас явно что-то предпринимают. Выйдут на кого-то из питерских, те помогут, организуют ему «грев» и толкового адвоката.

Не успел Вадим об этом подумать, как «грев» и пришел – словно по мановению волшебной палочки. Вместе с малявой от Ивана Захаровича Сухорукова.

Ишь ты, старый хитрый жук! Уже прослышал…

Отправляясь в Питер, Вадим просто думал прощупать почву. Рынок-то тут огромный, есть выходы на Запад. Ребята захотели в музей, и он решил с ними поехать. Все в компании веселее. И как раз Тахир совсем недавно звонил. Тахир был готов увеличить поставки. У него большая семья, родственников много, все кушать хотят.

Но ведь со своим уставом в чужой монастырь не придешь? Не заявишься в Питер: вот он я! Следовало осмотреться, выяснить обстановку, с людьми пообщаться и только потом принимать решение.

– «Криминальная хроника» начинается! – крикнули от стоявшего в углу камеры телевизора.

Как уже понял Вадим, вся камера собиралась у ящика на просмотр аэробики, эротики и криминала. Другие передачи, конечно, тоже смотрели, телевизор работал круглосуточно, вернее, с начала показа программ до самого окончания, но не полным составом. Кто-то подтягивался к экрану, кто-то уходил спать. Но бабы и криминальная хроника – это было святое.