Никогда не было, но вот опять. Попал 2 - Алексей Николаевич Борков

на свободу, мужичек кинулся к своим жестянкам, сдернул тряпку с предмета, на котором сидел, это оказалась искомое ведро.

— Давай его сюда.

Взяв злополучное ведро, показал его парнишке:

— Твоё?

— Ага.

— Теперь ты. — Обратился я к Никитке-Шмырю. — Посмотри на этого парня, запомни и своим передай, если кто его тронет, то очень сильно пожалеет. Кстати, боец, зовут тебя как?

— Гришка. Гришка Зотов.

— Слышал? Григорий Зотов его зовут. — Вновь обратился я к понурившемуся Шмырю. — Белый отпусти его.

Архипка отпустил пацана, поддав ему коленом под зад, для придания надлежащего ускорения. Я посмотрел на Гришку, решая, что с ним делать дальше. Отпустить и забыть, или же привлечь в качестве кандидата в ученики моим «мушкетерам». С другой стороны, если я собираюсь обосноваться в Барнауле и попытаться здесь срубить бабла для постройки самолета, то мне нужно будет знать обо всем, что происходит и, главное, будет происходить в этом городишке. А значит, нужны свои информаторы. Поэтому пренебрегать таким ресурсом как местные гавроши не следует. Тем более парнишка мне симпатичен. Так что берем!

Что он там говорил о матери? Болеет, и недавно вставать стала? Надо глянуть. Знахарка меня на всякий случай травками да мазями хорошо затарила, может удастся помочь, тогда боевой воробышек Гришка Зотов будет мой.

— Бери вёдра Гришаня и веди нас к себе домой, посмотрим, чем мы можем помочь твоей мамке.

Парень снова шмыгнул носом, взял в руки по ведру и повел нас с базара. Архипка отобрал у него одно и пошел с ним рядом. Правильно! Раз привел парня к нам, значит, ему его и учить и опекать, но это когда мы сюда переедем.

Барнаул образца 1889 года меня откровенно разочаровал. Грязновато на улицах и площадях и это еще дождей нынче особых нет. Дожди хорошие пройдут, и утонет городишко в грязи. Дома в основном деревянные маленькие, серые, хотя попадались строения весьма занятные. Прошли мимо Горной аптеки, посмотрели на пруд сереброплавильного завода. Полюбовались на демидовский столб, поставленный в честь столетия горного дела на Алтае. Посмотрели на Горное училище, на остальные каменные постройки. Нда! Похоже сереброплавильный завод действительно загибается. Все госпостройки имеют вид пожухлый и обшарпанный, явно нуждаются хотя бы в косметическом ремонте, а финансирования, скорее всего, нет.

Я попытался вспомнить в каком году должны заводишко закрыть и не вспомнил. А ведь видел памятную плиту на новом мосту через Барнаулку, где было указано время существования завода. Кажется не то 91, не то в 93 его закроют. В любом случае ждать не долго. Хотя, что это я? Ведь это другой мир, и я сильно подозреваю, что многие события если и повторяются в этом мире, то по времени могут и не совпадать. Задумался и не услышал Митьку, который что-то говорил.

— Что ты сказал Тор? А то я прослушал.

— На фига мы с этим жлобом, что вёдрами торгует, сцепились? Сдалось тебе это мятое ведро. Ты же новое пацану купил.

— Молодец Тор! Хороший вопрос! Эй, бандерлоги! Давайте в круг. Разговор есть.

— Ты че Немтырь? Опять обзываешся?

— Шучу я Тоха, шучу. Разговор же такой. Кто мне объяснит, зачем я по-вашему прицепился к продавцу вёдер? Белый?

— Ну, это…. Ведро у этого гада отобрать.

— Так понятно. Теперь ты Грек.

— А че он у пацанов краденое скупает?

— Ну а ты Тоха, что по этому поводу думаешь?

— Ничего я не думаю, лучше вон у Митьки спроси.

— У кого?

— А…. У Тора спроси.

— Правильно. Привыкайте друг друга по позывным называть. А у Тора спрашивать не буду. Он сам об этом меня спрашивает. Объясняю. И Белый и Грек в общем-то правы. Но не это главное. Главное же в том, что мы с вами провели тренировку работы команды почти в боевых условиях.

Во выдал! Пацаны, в полном обалдении, уставились на меня, а, стоящий чуть в сторонке, Гришка аж рот открыл.

— Немтырь, ты сбрендил? Какая тренировка? — Недоуменно спросил Белый.

— Вот смотрите. Какие-то бандиты наехали на человека находящегося под нашей защитой. В данном случае это Гришка Зотов. Мы же с вами берем его под защиту? — Спросил я парней.

— Берем. Берем. — Почти одновременно произнесли Белый с Тохой.

— Ну, вот значит, наехали на него какие-то отморозки, а он нам пожаловался.

— Не жаловался он. Его Белый выручил и привел к нам. — Тоха как всегда был неподражаем.

— Это не важно. Главное, что нам надо пойти и разобраться с этими утырками. А поскольку мы — команда, то у каждого в этом деле должна быть своя задача. Вот Тор у нас самый здоровый, он отвечает за силовой вариант разборок. Ну там, в морду дать или попугать кого. И в данном случае он свою задачу выполнил на отлично. Хоть морду этому Юхиму не бил, но помял немного и напугал. Самое то, что в данном случае и нужно. Белый у нас самый быстрый и резкий. Он тоже сработал на отлично. Команды выполнял четко и этого Шмыря скрутил махом. А вот у вас Тоха с Греком какая задача была?

— Да никакой не было.

— Нет Грек, была задача, была! Вы должны были следить затем, чтобы на нас никто неожиданно не напал ни сзади, ни с боку, и оружие держать наготове. Оружие вданном случае, это нунчаки. И стоять вы должны были так: один по левую руку, другой по правую от нас. А вы стояли рядом друг с другом и глазели, как мы разборки ведем. А куда надо было смотреть? То-то и оно. Оружие ваше где?

Грек полез за пазуху и вытащил нунчаки.

— А у тебя Тоха?

— Ты же сам сказал, чтобы в городе оружием не светить. Я и оставил свои дома.

— Я это про револьверы говорил, а нунчаки, здесь оружием не считаются, не знает про них еще никто. Это если мы с местными пацанами схлестнемся, то и без нунчаков можно подраться. А вдруг кто из взрослых мужиков на вас кинется. Конечно, лучше до такого не доводить, но если вдруг случится, то надежней всего сбежать. Но, а если прижали и деваться некуда? Кто из нас с взрослым мужиком справится?

— Тор справится. Вон какой бугай.

— Тут ты Тоха прав. Тор справится. Ну, еще может Белый кого на прием возьмет. Но ни мне, ни тебе, ни Греку в данном случае ничего не светит. А потому, лупишь супостата нунчакой по башке и, пока тот не опомнился, делаешь ноги.

— Понятно. — Тоха опустил голову, поразмышлял и с обидой произнес: — А у