Подавленные сны - Владимир Владимирович Голубченко

— Как это?

— Ну никому они не были интересны. Как прибились к деревне, так и отбились… — увидев, что друг сосредоточенно уставился в телефон, Никита нахмурил брови: — Что ты ищешь?

— Где в этом прекрасном снаружи и мерзком изнутри городе сидит участковый.

— Что, зачем?

— Ну ты точно не можешь знать, а он, я думаю, подскажет. И обещаю, тогда мы точно уедем. Я сам хочу поскорее уехать отсюда… — немного помолчав, писатель показал на экране телефона, куда нужно ехать, и, немного помолчав, добавил: — Не надо было сюда ехать.

Коренастый молодой человек лет двадцати пяти с налитыми красными щеками сидел и уже несколько минут кряду удивленно всматривался в серьезные лица внезапных посетителей. Сапожков Алексей, только-только получивший лейтенантские погоны, словно за провинность был отправлен блюсти правопорядок в этой глуши. Он никак не ожидал подобных посетителей. Зачастую его день сводился к бесконечным бумажкам, отчетам и редким выездам к местным дебоширам, перебравшим с алкоголем. Сейчас же напротив него стояло два щеголя, пытавшихсяобъяснить, что их интересует пропажа каких-то людей в этом месте пятнадцать лет назад.

— Я еще раз вам повторяю! — надеясь поскорее прогнать вторгшихся в его безмятежный трудовой день непрошенных гостей, повысил голос Сапожков: — Никаких уголовных дел о пропаже людей на территории Целильной Балки не расследуется. А даже если и расследовалось бы, вам бы никто ничего не сообщил. Если вы являетесь участниками уголовного дела, компетентные органы после проведения предварительного расследования с вами свяжутся! Но повторю, уголовное дело никакое не расследуется.

— Я тоже в очередной раз повторю свой вопрос: — Нас интересует старое уголовное дело о пропаже беспризорных детей в этом поселке!

— Ничего не скажу! Проваливайте отсюда! — окончательно растеряв остатки терпения, взорвался лейтенант: — Если вы сейчас же не покинете помещение, задержу за нападение на представителя власти, тогда точно станете фигурантами дела!

— А если… — Вадим потянулся было во внутренний карман, но, к счастью для него, Никита предполагал, что друг выкинет какую-нибудь глупость, и, задержав его руку, с силой потянул не менее рассвирепевшего писателя к выходу.

— Что у вас там? — внезапно за спинами рычащих друг на друга друзей раздался много более сдержанный голос лейтенанта.

— Ничего…

— Предлагаете взятку должностному лицу? — многозначительно протягивая каждое слово, вымолвил Сапожков и выбрался из-за стола.

— Нет, что вы… — ощущая страх, расползающийся буквально до корней волос, залепетал Вадим: — Он никогда прежде не давал взятки и откровенно не понимал, как можно спокойно предложить кому-то деньги, и уже проклинал себя за секундную слабость, что затуманила его рассудок мгновение назад.

— Доставай! — шаркая обувью по весьма изношенному паркету, лейтенант наконец оказался лицом к лицу с побелевшим писателем: — Доставай и клади в фуражку…

Страшась сделать лишнее движение, Вадим выудил из внутреннего кармана пачку купюр и аккуратно поместил в форменный приемник. Он не знал, какой будет дальнейшая реакция полицейского, и не знал, как себя вести.

— Молодец, москвич… А теперь — проваливайте отсюда! — разворачиваясь на каблуках, гневно выпалил лейтенант и, спустя мгновение, вновь плюхнулся в рабочее кресло: — Хотя стойте… Я что-то припоминаю про потеряшку, которого искали всей деревней. Ходила байка, что с ним в лесу были еще дети, но нашли только его… Впрочем, дела нет, а значит, это вранье. Но так как вы, два придурка, собрались поиграть в сыщиков, то можете пойти к Сан Санычу — он был в то время местным участковым…

— Спасибо, — удивившись откровению полицейского, отозвался Вадим.

— Пошли прочь!

После неприятного разговора с лейтенантом, у Вадима должен был бы поубавиться пыл к розыску информации о потерянных беспризорниках. Однако, как только он услышал о трех подростках, пропавших вместе с ним, он никак не мог отделаться от мысли, что это были именно те подростки, которых он видел во сне. Внутренний голос подсказывал ему, что именно с ними он был в лесу и именно там случилось что-то, что сейчас он никак не мог вспомнить.

Я так понимаю, что теперь ты уже не отступишься от этого своего расследования? — удрученно вздохнул Никита.

— Если тебе что-то известно, — безучастно взирая куда-то вдаль, процедил Вадим: — То лучше скажи. Сохранишь нам время на все эти разъезды.

— Не известно…

— Прекрасно!

Жаркий ростовский день медленно пересек обеденную черту, и прежде ярко-желтое солнце внезапно приобрело тяжелый оранжевый окрас. Еще утром казавшиеся светлыми ровными кубиками здания внезапно стали куда менее притягательными. Впрочем, Вадим не мог понять, связано ли это с изменившимся солнцем или той кучей гадостей, что он успел за сегодня пережить, но находиться в этом городе было буквально невыносимо. Однако откровения, что сыпались на него словно из рога изобилия не могли позволить ему остановиться на половине пути. Он понимал, что его исчезновение и исчезновение детей как-то связано, и знал, что сможет разгадать, как они связаны. Но в душе ему очень хотелось, чтобы эта связь была ограничена банальным совпадением, а его сон оказался всего лишь разыгравшейся фантазией.

Дорога к давно отошедшему от дел милиционеру заняла немногим больше 15 минут, и вот, спустя несколько секунд настойчивого постукивания Вадима по стальному забору, где-то в глубине домовладения раздались шаркающие шаги, дополненные тяжкими стенаниями немолодого человека.

— Да, вы уже тут? Быстро вы, — не успев распахнуть стальную дверь, хрюкнул тучный, лысый мужчина: — Мне позвонили, сказали, что вы интересовались делом пропавшего мальчонки.

— Кто вам сообщил? — поинтересовался Никита.

— Путин по спец связи позвони… — не успев закончить, как ему казалось, искрометную шутку, мужчина зашелся кашлем, который, казалось, был слышен в Ростове-на-Дону: — лейтенантик, который сейчас изображает из себя важного участкового, отзвонился и сказал, что ко мне пожалуют два сомнительных типа и будут расспрашивать о том, что им знать не положено.

— Я Вадим Кардамонов, я — тот мальчонка, — устав от препирательств аборигенов, со вздохом представился писатель, надеясь, что сможет сократить разговор с этим крайне болезненного вида толстяком.

— Да, это я тоже знаю, — ехидно улыбнулся бывший милиционер: — Зачем тебе лезть в эти дебри? Укатил в свою Москву, заработал деньги, а дерьмо, что с тобой было в этой деревне, оставь ее жителям. Ты ничего хорошего там не найдешь. Только еще больше разбередишь старые раны, — внезапно в голосе мужчины послышались отеческие нотки участия к нежданному, но уже не неожиданному гостю.

— Давайте прекратимпрепирательства, — на доброту Вадим предпочел ответить холодом: — Я готов заплатить за информацию. Ваш коллега-лейтенантик уже поимел меня, так что чего же уже мелочиться? — с этими словами Вадим достал из кармана несколько красных купюр.

— Даже так, — немного замешкавшись, отставной милиционер потянулся и принял протянутые ему деньги.

— Ты пропал вместе с