Одна ночь в Дубае - Хани Накшабанди

— Прошу! Вы ищете комнату?

— Нет. Я жила здесь четыре года назад. Вы меня не помните?

Сирийка вгляделась посетительнице в лицо и ответила вопросом:

— Вы жили здесь?!

— Да.

Но она не вспомнила и спросила еще раз:

— В какой комнате?

— В той, справа. Я оставалась там две недели.

— А как тебя зовут, дорогая?

Она не знала, что ответить, и вышла из положения притворной улыбкой:

— Я жила с русской девушкой. Ее звали Наташа. Такая белокожая, высокая, длинный золотой волос.

Сирийка сомневалась:

— Наташа… Наташа… Может быть. Я не помню, здесь много было русских. А сейчас никакой Наташи нет.

Все могло бы измениться, вспомни сирийка девушку, стоящую перед ней. Но она, даже если и узнала лицо, то не помнила, как ее зовут, одну из многих, переступавших порог этого дома, тем более что эта история четырехлетней давности.

Женщина пригласила ее войти, подала чашку кофе и завела разговор о жилье и дороговизне, о том, что цены взлетели выше самой громадной башни города.

Возможно, женщина намекала таким образом, начав разговор о дорогих ценах, на то, что придется заплатить больше, чем в тот раз, на случай если она хотела снять комнату.

— Я здесь для того, чтобы отыскать старых подруг. Только за этим, — сказала она и назвала ей имя другой девушки, из Польши, и третьей, с Украины.

Но женщине ни одно из имен ни о чем не говорило.

* * *

В четыре в полной рассеянности она снова выехала на улицы Дубая. Погруженная в раздумья, она вела машину, пока не повернула на улицу шейха Заида, где в ряд, как пехота на военном крейсере, выстроились сияющие башни. Слева показалась «Бурж Халифа», корпусом похожая на ракету, готовую к старту. «А зачем ее запускать? Она и так парит в космосе».

Как только башня осталась позади, слева и справа перед ней встали другие стеклянные небоскребы разной высоты — из Города высоких технологий, Поселка просвещения и Информационного городка. «Боже мой! Где они взяли столько стекла?» — изумилась она, как каждый, кто первый раз видел их. Они все вырастали и вырастали. В какой-то момент она спросила про себя: «Неужели они тоже возникли за одну ночь?». Она вцепилась в руль и пустилась, как гонщик, не смотря по сторонам. Именно так каждое утро она ездила в офис на работу, и это объясняло, почему она не замечала, как растет город. «Город соперничает со своими создателями», — задумалась она, проезжая вдоль линии метро. Она остановилась у одной из станций, похожей на раковину-крепость. Справа виднелся причал Дубая, заполненный роскошными яхтами, которые бороздили по водным каналам, соединяющимся с морем, между башнями различной высоты. С первого дня ее пленил этот район. Как она хотела жить здесь! Только цены на жилье кусались. На противоположной стороне располагался квартал башен на озерах, который она рассматривала как вариант, если решит однажды переехать, а набережная будет совсем не по карману. Быстро миновав это место, она оказалась недалеко от торгового центра «Ибн Батута» на окраине города, через которую лежала дорога к Джабаль Али. Строительные работы тянулись даже вглубь, шокируя любого, попавшего сюда впервые. Здесь строится мост, там роют канал, каждый день запускаются новые трассы. Она уже не понимала, откуда приехала и в какой стороне выезд. От всех этих скорых перемен она вопрошала: найдет ли она дорогу домой, откуда выехала пару часов назад? все ли на своем месте?

Поскольку уж заехала сюда, она решила посетить центр «Ибн Батута». Это был шанс освежить впечатления встречами с новыми людьми и закупить все необходимое на следующую неделю. С трудом она отыскала место для парковки, неровно поставила машину и вышла. Проходя по галереям центра, она поймала себя на том, что спешит, лишая себя возможности рассмотреть замечательные детали. Лишь две вещи привлекли ее внимание: индийский слон в натуральную величину и зал в персидском стиле. Именно под его куполом, зачаровывающем своей высотой, она поняла, что бежит. Она почувствовала, что эта высота, а также зеленый и голубой оттенки, в которые был раскрашен купол, именно из-за них она забыла сегодня утром, как ее зовут.

Она вернулась туда, откуда начала, и пошла медленнее. Через полчаса прогулки то скорым шагом, то в размышлениях она зашла в супермаркет центра и вышла оттуда через час с полной тележкой. Хотела было направиться к машине, но ее остановил аромат кофе, идущий из соседнего кафе. Она присела за столик в центре зала, попросила кофе и начала изучать присутствующих. Сначала она пыталась определить, чьи лица печальны, а чьи излучают радость, кто одинок, а кто полон жизни. Никто не был грустным настолько, чтобы искать, с кем разделить свою печаль, но и тех, кто сиял бы от счастья, тоже не было. Что касается одиночества, то оно оказалось написано на всех лицах, особенно женских. Как часто она задавалась вопросом: «Неужели мужчины не страдают от одиночества?».

Она залюбовалась девочкой, прыгающей вдалеке от матери. У девочки были длинные каштановые волосы, яркое платье, туфельки в белую и цветную полоски. Вдруг ее отвлек спор двух ливанок. Она не поняла, из-за чего он возник, однако ей показалось смешным, что они стали ссориться по-английски, когда одна из женщин на нем еле-еле говорила.

Ссора стихла также быстро, как началась. Она спокойно пила кофе и разглядывала черты сидящих перед ней. Ей показалось, что она в точке пересечения полушарий и перед ней проходит весь мир. Впервые она заметила, что люди не прогуливаются, а несутся в спешке. Да и она сама также торопится неизвестно куда. Зачем? Они похожи на стадо, бегущее от чего-то. Однако это было стихийное стадо, животные бегут в одном направлении.

Бегут. Бегут. Даже те, кто идет медленно, в душе они бегут. Она была убеждена, что если их души оторвутся тел, то вырвутся далеко вперед.

Мимо нее прошли арабские женщины, обращающиеся к своим детям на английском. «Они очень хотят стать англичанами», — сказала она про себя. Через некоторое время прошла группа индийцев, тоже говоривших по-английски, и она съязвила: «А эти просто настаивают на том, что они британцы».

Среди толпы она выделила семью, которую приняла за американцев. Мать везла младенца в коляске, отец шел горделиво, скромность его была напускная, словно в одном кармане у него Белый дом, а в другом ядерное оружие.

Она просидела еще десять минут, прежде чем сделать последний глоток кофе. Не успела уйти, как рядом присели девушки из Эмиратов. По тому, как они были разряжены и какие у них были прически, можно было подумать, что большую часть зарплаты они оставляют в салоне красоты.

Она покатила тележку. Несмотря на внешнее спокойствие, внутри росла злоба на глупую память. С тех пор как она потеряла свое имя, как она стала никем, она мечтала встретить кого-то, кто скажет ей: «Эй….! Как дела?».

Еще не было семи, когда она остановилась перед домом. Выйдя из машины, с прежним изумлением взглянула на зеленого стеклянного великана. В слепящем освещении на верхушке и у основания здания рабочие не прекращали работу. Она взяла сумки и поднялась в квартиру.