Песнопение бога - Рина Харос

прекрасные черты, вторая обнажила череп с пустой глазницей, в руках она держала кинжал и косу. Вокруг нее, подобно теням, шипели и извивались проклятые души богов и простых смертных, которых она готовилась карать.

Алке́ста, держа в каждой руке по яблоку, почти не изменилась – тот же азарт в глазах, только бледность лица стала особенно заметной. Широко распахнув рот, девушка закричала, и деревья, что стояли чуть поодаль, вырвались с корнем и отлетели в стороны, точно щепки. Банши – такое перевоплощение выбрала ее душа. Алке́ста медленно развернулась к ветхой хижине, что некогда была домом, и запела, с каждой нотой повышая громкость. Деревянный настил крыши сорвало, стены разрушились, подобно карточному домику. Банши уничтожала все, что напоминало о прошлом, искореняя себя прежнюю, показывая истинную силу, на которую способна.

Се́нсия – сама Жизнь – была одета в белоснежные одеяния, которые подчеркивали хрупкую фигуру. По-прежнему робкий взгляд, скованные стеснительные движения, но в ее глазах появилось нечто новое – желание бороться за собственное существование. Старик знал, что дочь не отступится и продолжит помогать всем живым, чтобы облегчить их временное пристанище для души на земле.

Мойры, которые правили тремя континентами, решили, что во владения Алке́сты перейдет Вре́клинг – континент жизни и смерти, поскольку она одна могла пребывать по ту сторону Забвения и прикасаться к Се́нсии и Хлое. Но не была сестра хорошей правительницей, оставив жителей на произвол судьбы, покуда власть не перехватили другие.

Следом воссоздали мойры джинна – Ве́даса, который безмерно любил Алке́сту. Он стал правителем Ава́нтина – континента огня и пепла, но из-за нежелания оставлять возлюбленную надолго одну оставил на троне преемника, в крови которого текла кровь дракона.

Третий выбор пал на Бальтаза́ра – демона, родившегося от союза обычного земного мужчины и дьяволицы стихии огня и отличающегося злокозненным и сварливым нравом, – и стал он правителем Пра́нты, континента желаний и страхов.

Так на свет появились Высшие, в руках которых находилась безграничная власть и магия многих поколений богов. Правители откликались на просьбы всех, кто взывал к ним.

Однажды Бальтаза́р познакомился с одной девушкой на Пра́нте и полюбил, наслаждаясь ее обществом каждый день. Но в одну из ночей она сбежала. Демон много месяцев искал девушку, однако все попытки были тщетны. И тогда сердце его зачерствело, тело охватила злость и разочарование. Отрекся Бальтаза́р от Высших и пошел по пути отступника – заключал сделки с прогнившими душами, забирая себе их магию. Пошла молва по континентам, что встреча с ним приводит к одному – смерти. В какой-то момент Бальтаза́р ослаб, попытался вернуться к Высшим, просил прощения, но Алке́ста не смогла смириться с его предательством. Демон лишь ухмыльнулся и покинул тех, кого считал друзьями. На его место Высшие объявили отбор, но каждый кандидат задерживался не более чем на год, а затем умирал, поэтому желающих было немного.

Хлое и Се́нтии мойры выстроили собственные царства, где каждая стала единоличной правительницей: для Смерти – территории, приближенные к владениям Аида, для Жизни – к Олимпу. Для Алке́сты они не даровали подобного, сосчитав ту временной правительницей, на место которой придет тот, кто поможет возродить заброшенный континент, благословленный потомками богов.

И лишь после этого мойры покинули земли и, вернувшись в родную пещеру, обнялись и заснули, ожидая, когда судьба разбудит их. Час еще не настал. Нити судьбы теперь были в надежных руках Жизни и Смерти.

Глава 3

Сказ о девах лесных,

что обитают в сумраке.

Дриады изначально были нимфами священных рощ, обитая на континенте Вре́клинг. Обладая вполне человеческой внешностью, они все же считались красивее любых смертных женщин.

В зависимости от сезона необычные создания могли менять цвет. В зимнее время их древесина, напоминающая человеческую плоть, становилась темнее, а волосы, подобные колосьям с яркими цветами, наоборот, светлее. В осенние же месяцы их «кожа» окрашивалась в желтый и красный, а летом и весной древесные нимфы сохраняли насыщенный зеленый оттенок. Подобные метаморфозы служили отличной маскировкой.

Дриады любили уединение. В одной большой роще редко обитало более дюжины древесных нимф – не чурались общества сестер, но и не искали его. Исключения наступали лишь в тех случаях, когда между духами природы и сатирами вновь разгоралась вражда, а случалось это не так уж и редко. Пищей дриадам, как растениям и цветам, служили солнце и вода – человеческая еда дев не привлекала.

Изначально домом для каждой дриады служило дерево, к которому она была привязана, будь то массивный многолетний дуб или стройная олива. Когда сгущались сумерки, нимфа забиралась на верхушку, где был прорублен специальный путь в само дерево, где внутри ствола располагалась небольшая комната, расширяясь при помощи магии. В углу высилась кровать из стружек, застеленная листьями, по другую сторону – небольшая емкость из глины, в которую дриады собирали утреннюю росу. Постепенно жилища на деревьях стали невыгодными, быстро прогнивая, – и лесные обитатели решили обустроить дома, как это делали другие существа и смертные. При помощи древесины, глины, добытой из земли, и больших листьев, которые служили крышей, строились небольшие лачуги, укрывающие лесных нимф от мороза и ветра, пробирающего до костей. Многие дриады были против подобных новшеств, но со временем поняли, что такие дома практичнее и удобнее укрытий на деревьях. Природа даровала им силу, чтобы они защищали флору и фауну, но вскоре они начали ломать и перекраивать ее творения под себя.

Однако прекрасные создания чувствовали себя будто в заточении, неспособные покинуть на долгое время дерево, к которому были привязаны. Чем дальше дриада отходила от него, тем меньше сил у нее оставалось, а коварный человек, обнаружив покинутое убежище, мог не позволить хозяйке вернуться обратно, пока нимфа не клялась ему служить.

Правда, как обнаружить такое дерево, легенды не говорили.

Дриад привлекала красота. Поэтому они стремились себя украшать: вплетали в волосы живые виноградные лозы и цветы, а запах каждой соответствовал ее дереву – аромат смолы хвойных или эфирного масла оливы.

Легенды, слагающиеся о древесных нимфах, были стары как мир, воссозданный проклятыми богами-потомками. Их придумали, чтобы сделать дриад слабыми, никчемными, не способными отвоевать собственную жизнь из рук смертного, сердце которого было одержимо злобой и тьмой.

Кожа перестала выдавать истинную сущность, сменившись обычной человеческой плотью, как только многие из дриад начали влюбляться в людей, которые еще не были извращены жестокостью, и производили на свет потомство, ничем не отличающееся от смертных детей. До тех пор, пока магия, словно лавина, не обрушивалась на хрупкие тела. Тогда дриада, мать ребенка, забирала его и уходила в лес. Отец младенца забывал о тех годах, которые он прожил с чудовищем, окутанный магическим флером. Мужчина даже не помнил о