Оазис Сехмет - Владимир Александрович Андриенко

гиксовские владыки стали действовать умнее. Открытая ненависть и презрение Нубти-Сета и его сторонников были выгоднее для него сейчас.

Жрец продолжил:

— Я знаю, что Апопи все ведет к тому, чтобы перенести столицу из Авара в Мемфис!

— И что ты предпринял, жрец, чтобы этого не было? — спросил принц Яхмос.

— Я направляю в Гелиополь моего верного посланца. Он предложит жрецам Ра наш союз. Правда нам придется поступиться своими правами в пользу Ра.

— Что это значит? — спросил фараон.

— Нам придется уступить им власть на Севере. Культ солнца на Юге станет культом Амона-Ра. В Гелиополе они станут называться культом Ра-Амона. Нам придется согласиться на это. Иного выхода нет. Но и этого мало, государь. Нам придется пойти на уступки жрецам других больших культов. Особенно это касается Фаюмских провинций.

— Это твои дела жрец и здесь я во всем полагаюсь на тебя! Но что насчет войны с гиксами? Ты не сказал про это!

— Нам стоит начинать как можно скорее, государь. Но не прямо сейчас. Слишком велико противодействие со стороны номовой знати. Даже твой верный Минос, главный начальник над войском, против немедленного выступления. А что говорить о природной знати номов?

— Но ты выполнишь мою волю, жрец? — спросил фараон.

— Я всегда был верным слугой бога Амона и фараона.

Камос остался доволен ответом великого жреца…

* * *

Глава 2

Воля великой княгини Яхх

1556 год до н. э

В Фивах.

В городе живых.

Личные покои княгини Яхх, жены покойного Секененра II, и матери принца Яхмоса.

Великая княгиня Фив так и не смогла стать царицей. Её муж Секененра пал в битве, едва надев Белую корону. И она, мать принца Яхмоса наследника короны, считалась одной из знатных, но не первой среди них.

Княгиня была красива, хотя ей было сорок, а на юге Кемета, где девушек выдавали замуж в 14 лет, это был почтенный возраст.

Она помнила то время, когда князь впервые заметил её на большом приеме у себя во дворце. Тогда её привел отец, и одета она была как богиня и обликом могла поспорить с самыми красивыми статуями в храме Хатор.

Секененра сделал её женой и назвал своей госпожой. И стала Яхх первой женщиной Фиванского нома. Затем она подарила мужу сына Яхмоса, который статью и красотой пошел в мать.

Яхх слишком внимательно следила за своей внешностью, и почти половину её дня занимал уход за ней. Двадцать искусных рабынь постоянно хлопотали подле госпожи.

И вот муж стал фараоном! У Яхх закружилась голова! Она станет царицей Египта, а её сын в будущем станет фараоном Кемета! Но мечты красавицы быстро рухнули, ибо Секененра погиб в битве с гиксами, а на трон взошел принц Камос, сын её мужа от другой жены.

Мать принца Яхмоса княгиня Яхх в тайне ненавидела фараона Камоса. Она всячески настраивала Яхмоса против брата. Она твердила сыну, что это именно он избран богами, и только принц от союза фараона со знатной женщиной может дать достойного наследника трона.

Княгиню удручала дружба братьев. Её Яхмос подчинялся брату и был его единомышленником. А если у Камоса родится сын? Ведь одна из его наложниц беременна. Тогда её сын потеряет права на трон Юга!

Княгиня призвала к себе великого хранителя сокровищницы Белого Дома Потифера.

Тонкий каласирис княгини плотно облегал её стан и оставлял открытой грудь, упругую как у молодой девушки. Яхх особенно гордилась этой частью своего тела и всегда демонстрировала её, благодаря модным нарядам.

— Сколько мне это терпеть? — сразу спросила она. — Что ты обещал мне?

— Пусть великая княгиня выслушает своего слугу!

— Где поражение Камоса? Отчего корона не на голове моего сына? А ты знаешь, что сирийка Зара беременна? Это совершенно точные сведения!

— Но Зара простая наложница. Больше того она бывшая рабыня.

— И что с того? Разве Камос не может объявить её женой и госпожой страны?

— Не думаю, что до этого дойдет, госпожа.

— И напрасно ты не думаешь, Потифер! Камос твердо заявит о своей воле, если у него будет сын, и он объявит его наследником! И мой Яхмос поддержит брата!

— Но наследник еще не рожден, моя госпожа. И если госпоже будет угодно, то и не родится.

— Мне угодно! — произнесла красавица. — И если тебе дорога моя дружба, то ты избавишь моего сына от соперника!

Потифер был не только слугой, но сердечным другом княгини, после смерти Секененра.

— Я готов все сделать, княгиня. Но смерть Зары опечалит Камоса. И кто знает, на что он будет способен. И потому действовать стоит без торопливости.

— Мне не нужна её смерть. Пусть она скинет младенца! И пусть ни одна из девок Камоса более не понесет! Вот мое желание!

— Я позабочусь о Заре, госпожа!

— Ты все время мне это твердишь, но ничего не делаешь!

— Напрасно, госпожа так говорит. Я многое делаю, но делаю тайно. И это единственно правильный путь в нынешней ситуации. Молодой фараон часто проявляет горячность. Один неверный шаг и все может рухнуть!

Вельможа поклонился и покинул покои княгини.

«Он обижен! — подумала она. — Но это ничего. Пусть будет злее и решительнее!»

Она призвала служанок с опахалами и рабыню что занималась её ногтями на ногах…

* * *

Княгиня отправила за своим сыном. И Яхмос сразу явился на зов матери.

— Моя мать и госпожа хотела меня видеть? — принц почтительно поклонился.

— Сын мой! Ты стал редко навещать свою мать. Раньше такого не было.

— Я нужен фараону, госпожа. Слишком много дел.

— Я знаю про все твои дела, сын. И тебе нужно повиноваться этому фараону. Он занял твой трон, и он отдает тебе приказы!

— Госпожа!

— Я ведь права, сын! Корона твоя по праву!

— Но отец назначил наследником Камоса! И я буду повиноваться ему как старшему! Я уважаю брата как великого правителя!

— И это говорит мой сын? Я не могу в это поверить! Твоя мать знатного рода! Твой отец фараон! А кто мать Камоса? И он надел корону перед тобой! Это несправедливо!

— Я не могу это обсуждать, мама. Это государственная измена! А я не предатель! Я верный слуга Кемета и его богов!

— Тогда тебе следует подумать о короне, сын! А ты думаешь о том, как укрепить корону на голове твоего брата. Это глупо, сын мой. Хорошо, что у тебя есть я, которая заботится о тебе и твоем будущем.

Яхмос с тревогой смотрел на служанок матери. Они все слышали, и Большое Ухо уже завтра может