Хирургия мести - Марина Крамер

Мысль об этом немного привела меня в чувство, и в раскрытое чрево чемодана, на самое дно, легла пластиковая папка, плотно набитая листами и перетянутая скотчем.

Это, с одной стороны, моя смерть, а с другой — билет в полную безопасность. И неизвестно, как все повернется. Но сперва надо отсюда улететь.

Повинуясь какому-то шестому чувству, я подошла к кухонному окну и, не отодвигая шторы, посмотрела во двор.

Шел дождь, людей на улице почти не было — рабочий день, а машины на парковке стояли сплошь наши, дворовые.

Я перевела дух — видимо, пока меня не ищут, отлично. Но надо поскорее собираться и уматывать из квартиры на всякий случай. Лучше в аэропорту пересижу.

Мобильный на столе завибрировал, экран засветился, демонстрируя фотографию звонившего — Глеб Щегловский.

Нет, только не он, только не теперь… если я услышу его голос, то непременно сломаюсь, я никогда не могла противостоять ему, а сейчас у меня нет возможности делать выбор или отменять то, что я задумала. Иначе Глеб увидит меня только на моих похоронах — если там еще будет, что похоронить.

Зарядное устройство, к счастью, нашлось — лежало под чемоданом, когда и как я его туда сунула, даже не помню. Вещей много брать не стала — нет смысла, только самое необходимое.

Хорошо, что лето, не придется тащить теплые вещи, вполне можно обойтись шерстяным кардиганом и кожаной курткой. Деньги у меня есть, если что — куплю все там, на месте. Только бы добраться.

Ключи от квартиры я бросила в почтовый ящик — если что, мама сможет их оттуда взять, у нее есть ключик. Даже позвонить ей я не могу, чтобы не навлечь еще и на ее голову неприятностей, ей и бабули хватает.

Ничего, когда все утрясется, я смогу забрать их отсюда.

Такси ждало меня именно там, где я попросила — в квартале от дома, я преодолела это расстояние почти бегом, волоча за собой чемодан и пытаясь одновременно удержать в руке зонт и не уронить с плеча ремень дорожного саквояжа.

Наверное, надо было папку все-таки не в чемодан совать, но почему-то этот вариант показался мне более надежным.

Плюхнувшись на заднее сиденье, я автоматически посмотрела на экран телефона, чтобы запомнить имя водителя, но вспомнила, что вызывала машину не с основного номера, а с сим-карты, купленной у метро в Москве без всяких документов — это было удобно, невозможно отследить.

Второй телефон лежал на дне саквояжа, да и черт с ним, с водителем — обычный таксист, ничего особенного. Вряд ли за мной уже охотятся так плотно, чтобы подставного водителя присылать.

До начала регистрации оставалось еще два часа, и это довольно непродолжительное в обычных условиях время сейчас очень меня пугало. Надо забиться в какой-то угол и тихо переждать, а потом быстро нырнуть в накопитель.

Аэропорт у нас довольно большой, много кафе и магазинчиков, сейчас что-нибудь придумаю. В наружном кармане саквояжа завибрировал мобильный — я специально отключила звук, чтобы не вздрагивать и не привлекать этим ненужного внимания.

Хотя… по большому счету, кому какое дело до нервно дергающейся дамочки? Может, она летать боится.

Снова звонил Глеб.

Я долго смотрела на экран телефона, словно старалась запомнить черты лица человека, с которым — в этом я была уверена абсолютно — мы больше никогда не увидимся.

Так уж сложилось, и вовсе не я в этом виновата.

Когда вибрация прекратилась, а экран погас, я вздохнула и убрала телефон обратно в карман саквояжа, крепко ухватилась за выдвинутую ручку чемодана и пошла по направлению к самому дальнему кафе.

Устроившись за столиком в углу, я взяла кофейную карту и безо всякого интереса пробежала глазами по названиям напитков. Остановив выбор на раф-кофе с можжевеловым сиропом, я сделала знак официантке.

Подошедшая к столику девушка как-то слишком пристально на меня посмотрела — или мне так показалось?

Елки-палки, я так действительно с ума сойду раньше времени…

Принесенный официанткой напиток имел горьковатый привкус, я было отставила его, опасаясь отравиться, и вот тут наконец-то окончательно разозлилась на себя.

Какой смысл был ввязываться в такую авантюру, если нервы ни к черту? Как я смогу довести дело до конца, если пугаюсь каждого куста, как та пресловутая ворона из поговорки?

Прекрати, Стася, немедленно, иначе ничего у тебя не выйдет, и все труды пропадут зря!

Повторяя эти слова, как мантру, я заставила себя выпить кофе и достать из саквояжа книжку, чтобы скоротать оставшееся до начала регистрации время.

В очереди у стойки я оказалась первой, сдала чемодан, забрала посадочный талон и почти бегом направилась в зону предполетного досмотра.

Там оказалось малолюдно — ночных рейсов всего два.

Я старалась не озираться по сторонам, хотя сделать это было довольно сложно — внутри все тряслось от напряжения. Но вот все формальности позади, за мной бесшумно закрылись раздвижные двери, и я оказалась в накопителе.

Еще несколько часов — и все, я навсегда улечу из этого города. Все равно жизни мне здесь не дадут — после всего.

Жаль, конечно, я столько лет тут прожила, родилась здесь, здесь остаются мама и бабуля…

Но мне тут больше места нет. И я сама это сотворила, своими собственными руками. Не на кого обижаться.

И только оказавшись на борту самолета, я смогла окончательно расслабиться, а когда он поднялся в воздух, укутаться пледом и уснуть.

Выезжая с парковки у дома, я поймала себя на том, что не могу сосредоточиться на поездке.

Как будто со стороны себя вижу — вот сижу за рулем, на мне бежевый льняной костюм, балетки для удобства вождения, очки с затемненными стеклами. На безымянном пальце правой руки, лежащей на руле, поблескивает обручальное кольцо, которое надо было вообще-то снять и оставить дома, чтобы не убирать в сейф на работе — в операционную с кольцами не ходят.

Но я не смогла найти в себе сил расстаться с ним, хотя, вот честно, замужество никогда не было для меня самоцелью, а уж такие подтверждения статуса, как штамп в паспорте и обручальное кольцо — тем более.

И потом — с чего я решила, что непременно придется идти в операционную?

В моей клинике бывали случаи, не требующие немедленного оперативного вмешательства, зато с обязательным консультированием ведущим хирургом, а это все еще я.

И настроение у меня сегодня вообще не рабочее — я вон и машину с трудом веду, плетусь в крайнем правом ряду, как только что севшая за руль выпускница автошколы.

Я уже давно не водила машину в самый разгар рабочего дня, обычно приезжала в клинику рано утром и успевала избежать пробок, но сегодня во всей красе ощутила, что это такое.