Крепость большого леса - Василий Головачев

Тринадцатого января, в понедельник, Дорохов вызвал к себе полковника Савкина, помогавшего ему разгребать «мусор последствий» контакта с иновселенной.

Полковник, в отличие от осанистого, с проседью Дорохова, фигурой напоминавший студента, худенький, малорослый, быстрый и нервный, заявился к заместителю директора минута в минуту и с ходу поделился новостями, которыми всегда был переполнен, как желудок обжоры после застолья. Сравнение это придумал второй помощник Дорохова полковник Куницын, и, вспоминая его, Дорохов не мог удержаться от улыбки.

– А у нас отключили свет, – доложил Савкин.

– А у нас в квартире газ, – вспомнил Дорохов бессмертное детское стихотворение Сергея Михалкова.

– Нет, я серьёзно, – сказал полковник. – Работать невозможно.

Дорохов снисходительно пожал плечами.

– Мы живём в такое время, когда любое отключение электричества ведёт за собой потерю смысла жизни. Особенно для молодёжи.

– Почему? – не понял юмора Савкин.

– Перестаёт работать компьютер.

– А-а… наверно… Вы в курсе, что случилось в Тюмени утром?

Дорохов перестал коситься на экран персоника.

– Не в курсе.

– Появились шмели и летающий динозавр. На людей он не кидался, покружил над бассейном и махнул куда-то в лес. Наверное, искал дырку в небе, чтобы улететь в свой мир.

– Его нашли?

– На десять утра известий ещё не было. Найдут, Андрей Тарасович, лес стоит в снегу, не спрячешься. Жаль будет, если зверя просто уничтожат. Может, стоит связаться с оборонкой? Посоветовать не уничтожать?

– Там не дуболомы сидят, сами сообразят. А как вели себя шмели?

– Ну, они вялые, мороз в районе базы держится под минус пятнадцать, поэтому шмелям некомфортно. Тоже, наверное, пытались найти калитку и убраться домой. Несколько экземпляров поймали, так что работы у биологов, изучающих иновселенские лианы и колючки, прибавится.

– Что-нибудь ещё?

– Идут разговоры, что туда собирается сам президент.

– Зачем?

– Ну, там же делегация ООН, требует допуск ко всем нашим секретам и обеспечение комфортных условий для проживания.

– Да уж, этого у них не отнять. Ещё?

Савкин потерзал вихор соломенных волос.

– Министра обороны хотят уволить.

– Ого! За что?

– За «Кинжал». Президент разрешения на пуск не давал, и его либеральные советнички, конфликтующие с министром, подняли шум.

Дорохов задумчиво поиграл арвижн-очками[1], лежащими на столе.

– Если президент настроен принципиально…

– Он в ярости.

– Откуда ты знаешь?

Савкин изобразил плутоватую улыбку.

– Слухи, товарищ генерал. У меня в администрации президента приятель работает.

– Незаменимый ты человек, Михаил Васильевич.

– Служу отечеству!

Свистнул мобильный.

Дорохов нацепил смарт-арвижн. Перед глазами на стёклах очков возникло изображение лица директора ФСБ.

– Доброе утро, Андрей Тарасович, – прилетел в ухо генерала голос Шария. – Прошу вас зайти ко мне. Срочно!

– Иду, Павел Васильевич.

– Захватите с собой полковника Савкина, если он не на объекте.

Дорохов покосился на гостя. «На объекте» на жаргоне персонала Службы означало «вне рабочего места».

– Есть.

– Жду. – Очки стали прозрачными.

– Идёмте, Михаил Васильевич.

– Куда? – приподнял куцые брови Савкин. – На аутодафе?

– Туда, – усмехнулся Дорохов. – Папа ждёт нас обоих.

Савкин посмурнел.

– Такие вызовы ничего хорошего не сулят. Я-то зачем ему нужен?

– Наверное, хочет узнать подробности твоего общения с коллегами из других ведомств. Ты с ооновцами общался?

– Было дело, беседовал с секретарём Совбеза ООН.

– Надеюсь, секретов наших не выдал?

Савкин обозначил свою обычную смущённую улыбку.

– Какие у нас могут быть секреты? Рутинная работа…

– Вот так и скажешь, если спросят.

Директор ФСБ был не один. В его сугубо технологическом кабинете, не имеющем ни одного лишнего предмета, если не считать таковым портрет президента на стене, за столом совещаний сидели помимо самого Шария двое гостей: начальник научно-технического управления генерал Ставиский, молодой, с энергичным приятным лицом, на котором выделялись губы сердечком, с новомодной причёской эклипс[2], и физик из Объединённого института ядерных исследований (ОИЯИ) Платов, с которым Дорохов летал в Тюмень. Его увидеть он не ожидал и с чувством пожал руку малоразговорчивого учёного.

– Рад видеть, Дионисий Порфирьевич!

– Взаимно, – ответил Платов.

Обменявшись рукопожатиями с хозяином кабинета и Стависким, вставшим навстречу (Савкин скромно стоял у двери, ожидая приглашения), Дорохов сел за стол.

Шарий поманил Савкина:

– Присоединяйтесь, Михаил Васильевич.

Савкин примостился на краешке стула.

– Проблем несколько, – продолжил директор, не предлагая новым гостям кофе. – Во-первых, дело с иномерианой и контактом с другой вселенной снова передано нам. Президенту не понравилась инициатива министра обороны, из-за которой мы потеряли связь с посланными в иной мир вертолётами, и он принял решение сменить руководство экспедицией в Тюмени.

– Но он же сам приказал уничтожить тоннель между бранами любым способом, – не выдержал Дорохов. – И даже собирался ради этого пригласить американцев.

Шарий усмехнулся.

– Президент опирается на своих помощников и экспертов, а они, как известно, не всегда компетентны в таких делах. Тем не менее он является главнокомандующим, и мы обязаны беспрекословно выполнять его распоряжения.

– После чего нам нередко приходится расхлёбывать заваренную не нами кашу, – с улыбкой сказал Ставиский.

Шарий посмотрел на него сквозь прищур век, пожевал губами, однако поправлять начальника научно-технического кластера не стал.

– Проблема номер два: работа с делегацией ООН. Михаил Васильевич, прошу вас принять все меры к обеспечению делегации всем необходимым.

Савкин, не ожидавший такого решения, растерянно посмотрел на Дорохова.