В объятиях его снов - Ксюра Невестина

Рыжая зеленоглазая ведьма в лице Майи Волковой (в девичестве Дориной) пугала даже мою классную руководительницу — строгую даму в годах коммунистической закалки. Стоило ли упоминать, что мама только один раз приходила на родительское собрание, а школьные поборы в «фонд класса» и «фонд школы» передавала исключительно через меня? Классная руководительница, конечно, пыталась вызвать в школу отца, только мама во времена моих школьных лет и по совместительству ее занятости в сфере домохозяйства, мужа к «поклоннице» ревниво не отпускала. А то, что «поклонница» давно преклонного возраста, ее не волновало.

— А если окажусь на улице?! — мурашки неприятного предчувствия превратились в заметную дрожь. — Что мне тогда делать?

— Я не знаю, — пожал плечами парень. — Воздушная академия на другом конце страны. Это довольно далеко отсюда. Здесь у меня нет ни друзей, ни знакомых. Посоветовать ничего не могу. Прости.

Чего хотела? Парень не стал бы дергаться для помощи незнакомой девушке. Я для него никто, никем останусь, как только перешагну черту между академией и вратами. Нет ничего хуже неизвестности, и сегодняшнее опоздание на автобус стало роковым. Не первое же опоздание! Так почему именно сегодня я не осталась дома? Сказалась бы больной, и физручка бы не возмущалась: она несколько раз спрашивала о моем здоровье. Когда спишь по два-четыре часа в сутки или даже за несколько дней, то чернота под глазами становится закадычной подружкой, которую не каждый консилер способен спрятать.

Тихий шум раскрытия фэнтезийного туннеля, и врата с киношным скрипом отворились перед нами, замерев. Внутри ничего не разглядеть из-за сгустившейся тьмы, какой не бывало даже в комнате ночью: то уличный фонарь светил, просвечивая в пазах полотна ролштор со стопроцентной светонепроницаемостью, то звезды вдруг особенно ярки. Парень занес ногу, делая шаг, и опустил ее, отступая. Из туннеля доносился периодический стук, похожий на удар старческой трости, и отзывался глухим эхом.

Сначала на свету появился конец трости и только за ним встречающий. Сглотнув, неосознанно сделала шаг назад: беспомощным старичок в модном в нашем мире сюртуке отнюдь не выглядел. Скорее устрашающим дедушкой-садоводом, которому мелкое хулиганье вишню и яблоню ободрало. Видела одного такого с ружьем наперевес. Как выстрелит в холостую, в ушах долго «вакуум». Меня до сих пор передергивало, когда получала приглашения на шашлыки в загородный домик или в сад. Не дай бог столкнуться с таким лицом к лицу!

— Новенькая, — прошуршал привратник и снова стукнул тростью. — Идем за мной. Мальчишка свободен.

Вздрогнув, оглянулась на парня. Скука с его лица спала, заменившись опасением. Нервозность передалась мне. А как не занервничать, когда жуткий старик в сюртуке концом трости тыкает сначала тебе в грудь, а потом твоему похитителю? Парень склонил голову, будто поклонившись, и развернулся. Он уходил, оставлял меня с жутким стариком и даже не попрощался. Он мне ничего не должен. Хоть предупредил о явных проблемах, и то славно.

Дедушка лет восьмидесяти с короткой бородкой, пышными усами и огромной залысиной во всю макушку. Прямой нос с непропорционально широкими крыльями отбирал на себя внимания от хмурого лица и маленьких бледных глазок с нависшими над ними и разросшимися бровями. Если бы на нем был не модный сюртук, а деревенские шмотки, то ни за что бы не отличила от настоящего сельского пастуха.

Привратник не ждал. Он молча обернулся, и периодичный стук его трости вновь оглушил, отдаваясь эхом. Поспешив за стариком, подтянула к груди вещи, чтобы ненароком не уронить. Ждать меня никто не будет, и перспектива остаться в темноте одной не прельщала. Стоило только углубиться в туннель на метр, как ворота за спиной закрылись, глухо треснув по пазам. Тьма обволокла окружающее пространство. Остался только тихий стук трости, благодаря которому шла, не боясь сбиться с пути.

Но идти в кромешной темноте было жутко. Время тянулось, как тело жены главгероя из «Суперсемейки», я-таки боялась заблудиться «в трех соснах», и ничто не могло убедить меня в том, что все хорошо. Или, по крайней мере, не все так плохо. И не надеясь получить какую-либо помощь от местного населения, ускорилась, нагоняя проводника. Каждый его шаг отдавался стуком его трости все громче и громче, а значит не так уж и сильно я от него отстала, задумавшись.

Солнце ослепило неожиданно. Зажмурившись, попыталась поднять руки и прикрыть ослепленные светом глаза, напрочь забыв о тяжелой сумке и толстенькой куртке. Не вышло, только куртка выскользнула из рук. Пока поднимала ее, старик успел пересечь две трети пути до ворот второй крепостной стены, чем подтвердил сравнение с садоводом. Только старички-садоводы рьяно и яростно размахивали локтями, выискивая место в автобусе попривлекательней, в тени.

Второй туннель был абсолютно точно таким же, как и первый: темный, безмолвный и будто бы бесконечный. Только в нем кроме стука трости я слышала еще какие-то шорохи, опознавать которые не хотелось совсем. Кто бы не скребся или что-бы не шелестело, мне оно точно не понравится, как и все остальное, связанное с сегодняшней незапланированной прогулкой в мир иной. То есть в другой мир! Разница принципиальна, как нахожу.

Предстояло пройти всего три темных и длинных туннеля по количеству замеченных мною с воздуха стен, пока наконец вместо очередной стены передо мной не распростерся золоченный осенью сквер с белокаменным отключенным фонтаном диаметром примерно два-три метра. Здесь же под раскидистым ветвистым деревом, похожем на плакучую иву, разбита беседка человек на двадцать. «Озеленение на пять с плюсом, ничего не скажешь… Только стены покрасить забыли», — снова я ударилась не в те дебри и привратника опять пришлось догонять.

Внутри академия шумела. Старик петлял по закоулкам, куда гам веселья доносился издалека, и это напрягало. Почему нельзя пойти короткой «центральной» дорогой, а не обходить по широкой дуге? Складывалось впечатление, что первостепенная задача привратника не довести похищенную новенькую до местного ректората, а не допустить ее случайных столкновений с преподавателями и студентами. Нервозность усилилась до дрожи кончиков пальцев, которую унять не получалось.

Зачем надо было скрывать мое появление от других людей, которых в замке явно немало? Обладала ли я какими-то волшебными свойствами, необыкновенными или редкими и даже невозможными для местного населения? От того мне и хуже будет, если ничего не найдут во мне или найдут не то.

Будущее, описанное парнем-похитителем, настораживало и будоражило до жути. Он обещал, что вне стен академии ждали голод, холод, издевательства и надругательства. Разве местный аналог полиции не должен будет арестовать за отсутствие документов, подтверждающих личность? Или здесь нет ареста за бродяжничество, практикующегося в некоторых странах? Лучше угодить за решетку правоохранительных органов, чем за решетку продавцов вполне себе реальных органов из плоти и крови. Что-то я снова ударилась не в ту степь.

От худшего варианта развития событий передергивало, и скручивало пустой желудок. С утра успела перехватить только наспех собранный бутерброд из куска нарезного хлеба и сардельки, в буфете трансагентства выпила три стаканчика кофе «три-в-одном», планируя заскочить в магазин или в университетскую столовку.