Самое справедливое убийство - Ольга Баскова

Когда же я спросила, о чем идет речь и что это за внучатый племянник во Франции, подруга лишь отмахнулась:

— А, не обращай внимания.

Видя, что она не хочет говорить на эту тему, я больше никогда не спрашивала о ее родственниках.

Киселев почувствовал, как вспотели ладони. Версия убийства Корнийца росла как грибы после дождя.

За два месяца до смерти Клемма

Мария Ивановна сидела в своем кабинете за письменным столом и просматривала черновики диссертаций Геворкяна и Корнийца. Что ж, Ашотик молодец, практически готовая работа, еще немного подправить — и можно писать чистовик. А вот с Толиком опять проблемы. В последнюю встречу вроде все разобрали, все разложили по полочкам — и опять ошибки. Не дано мальчику быть великим ученым, а он этого не понимает. Ну да ладно. Желание служить науке должно поощряться. Клемма сделала несколько пометок на полях и протянула руку к телефонной трубке, собираясь звонить Корнийцу. Если только паршивец не убежал на танцы, можно сегодня еще поработать с ним. Женщина уже набирала номер своего аспиранта, как вдруг услышала звонок в дверь. Недоуменно пожав плечами (сегодня она никого не ждала), Мария Ивановна направилась к входной двери.

— Кто? — спросила она в домофон.

— Ваш лечащий врач Анна Петровна Белозерова, — услышала Клемма знакомый голос. — Мне нужно с вами поговорить.

— Поднимайтесь, — разрешила Мария Ивановна.

Сияющая Белозерова возникла на пороге буквально через полминуты, держа в руках коробку с тортом. На недоуменный взгляд хозяйки врач ответила:

— Не пугайтесь, моя милая. Я не по поводу гинекологии. Я совсем по другому вопросу, поэтому и принесла торт. Думаю, разговор наш не будет коротким. Какая у вас большая квартира!

— Проходите на кухню, — пригласила Клемма. — В комнатах у меня беспорядок.

Женщина не могла объяснить своего нежелания видеть тут Белозерову. Эта дама всегда была ей неприятна, и при первой же возможности она перестала бы общаться с ней. Но что поделать, участковая врач, говорят, довольно толковая, вот и приходилось прятать антипатии в кулак.

Анна Петровна бойко прошагала на кухню, попросила хозяйку поставить чайник и, пока он закипал, без умолку трещала на отвлеченные темы. Мария Ивановна молчала, ожидая момента, когда нежеланная гостья сама назовет причину своего визита. Эта минута настала во время чаепития.

— Милая Мария Ивановна, — проворковала Белозерова, заглядывая в глаза Клемма, — вы знаете, скоро вам предстоит серьезная операция. Нет, я ни в коей мере не хочу пугать вас, я просто уверена: все будет хорошо. Мой разговор о другом, — она сделала глоток чая. — Видите ли, послеоперационные больные нуждаются в особом уходе, и горе одинокому человеку! Он испытывает такие мучения, потому что вынужден многое делать сам.

— Кстати, об этом я подумала, — прервала ее Мария Ивановна. — Мы с Натальей Михайловной Бронниковой договорились помочь друг другу.

— Я знаю о вашей чудесной дружбе, — голос врача был слаще сахара, — и только порадовалась бы за вас, однако Наталья Михайловна должна ухаживать за вами не менее месяца, а ей самой предстоит пройти то же самое. Что же, вы посоветуете подруге отложить операцию? Этого нельзя делать ни в коем случае. То есть получится, что Бронникова ляжет к нам, когда вы сама еще будете нуждаться в заботе. Это во-первых. Во-вторых, ваша подруга выйдет, когда вы еще не окрепнете, и у вас не хватит сил помочь ей.

Клемма задумалась. Такого расклада они с Наташей не ожидали.

— Мне кажется, — продолжала Белозерова, — Наталье Михайловне следует вызвать дочь. К чему этот героизм и нежелание огорчать близких? Кто тогда поможет, как не дети? Я обязательно буду говорить с ней на эту тему и, уверена, уговорю. Что же касается вас, моя милая, я предлагаю такой вариант: за вами поухаживает моя дочь Элла. Девушка учится в медицинском, и в ее лице вы найдете профессионального помощника. Она даже может пожить у вас какое-то время, если вы не против. Согласны?

— Все это очень заманчиво, — Клемма вздохнула. — Однако, как я понимаю, не безвозмездно. В наше время нет ни комсомольцев, ни пионеров, и редкая молодежь делает что-то бескорыстно.

Врач покраснела. Реплика Клемма попала в цель.

— Алчность, корысть, — произнесла она, — зачем же такие громкие и несправедливые слова? Разве нельзя назвать наше соглашение коммерческой сделкой? Эллочка предоставит вам прекрасный уход и не возьмет за это ни копейки, а вы завещаете ей свою квартиру. У вас ведь все равно нет наследников. Какая разница, отойдет ли жилплощадь государству или ее получит человек, который до конца вашей жизни, какой бы долгой она ни была, будет мчаться к вам по первому же зову? — Доктор с надеждой посмотрела на хозяйку.

Клемма встала.

— Я так полагаю, разговор окончен, — констатировала она. — Мне очень жаль, что вы проделали этот путь зря. Насчет своей квартиры у меня другие планы.

Анна Петровна вздохнула:

— Ничего другого я от вас не ожидала. Однако я и не требую немедленного ответа. Прикиньте, подумайте. Такие решения враз не принимаются.

— А мне показалось, я сообщила вам свое решение. — Мария Ивановна направилась к входной двери.

— Я его не понимаю и не принимаю, — уже на пороге заявила Белозерова. — Для меня этот разговор не последний. Всего хорошего.

Закрыв за ней дверь, Мария Ивановна почувствовала облегчение и улыбнулась. Надо же, она жива-здорова, а стервятники уже налетели на ее добро. Первым ее желанием было рассказать обо всем Бронниковой, но Наташка такая эмоциональная, этот рассказ нарушит ее сон и аппетит, а дело не стоит выеденного яйца. Пусть Белозерова хоть двадцать раз заговаривает о квартире — решение уже принято, и она не собирается его менять.

Вернувшись на работу, Павел подробно пересказал разговор с Бронниковой.

— Смотри ты, — усмехнулся Скворцов, — наш покойничек, оказывается, без пяти минут кандидат, в физике кумекает, а мы-то приняли его за специалиста в совсем другой области. Не иначе порнуха — нормальное хобби для ученого.

— Теперь бизнесмена, — поправил его Киселев, — пойдем-ка поговорим с Игорьком Мамонтовым, поспрашиваем, какие выводы он из всего сделает.

Игорь Мамонтов с нетерпением поджидал приятелей. Он страшно не любил расследовать убийства бизнесменов и политиков, рассчитывая напороться на самый обыкновенный «глухарь», и поэтому какие-либо соображения оперативников для него всегда были манной небесной.

— Как я тебя понимаю, — произнес он, выслушав Павла, — твоя версия — месть за Клемма.

Киселев пожал плечами:

— Знаешь, я размышлял об этом всю дорогу и не пришел ни к какому выводу, — заметил он. — Безусловно, данная версия сама идет к нам в руки. Однако возникают вопросы: кто мог так скорбеть по поводу смерти академика? Наталья Михайловна отпадает, ей и в голову такое бы не пришло. Кто-то из сподвижников Клемма, борец за справедливость? Я думаю так: ученый — не профессиональный убийца и он обязательно нарисовался бы на горизонте еще при жизни Марии Ивановны. Однако она никого среди сторонников не выделяла. Ну а предположение о мести со стороны французских родственников — по-моему, просто бред. Мне кажется, никакого племянника не было и в помине. Просто Клемма никак не могла отвязаться от Белозеровой, хотевшей завладеть квартирой. Никто из вас ведь не сомневается, что это звонила именно она? Наверняка Анна Петровна еще и удостаивала хозяйку своим посещением, просто та не говорила об этом подруге. Вот на горизонте и возник мифический француз — племянник. Будь он реальным, об этом бы узнала Бронникова.