Дрессировщик. Искупление - Ольга Николаева

— Так что мешало Игоряну показать тебе нормальную жизнь?

— Не знаю. Я не спрашивала, Валерий.

— И почему соглашалась? Ты не выглядишь тупой овцой, на все согласной…

Вздох и пожатие плечами. Не овца и не тупая, нет. Но на все согласная — да. И была бы такой до бесконечности, если б Игорь не решил иначе.

— Женя, он тебя прятал от жизни. Почему ты не сопротивлялась? Я хочу понять, что Суворов с тобой такое делал?

— Он мне ее спас, эту жизнь. До встречи с Суворовым я не знала, что такое нормально есть и спать. И как ходить, не опасаясь, что тебе из-за угла прилетит. Он дал возможность спокойно существовать и ничего не бояться. Вы знаете, как это ценно? — С каждой фразой напряжение в голосе Жени нарастало. Сама себя удивляла напором и горячностью. Кажется, именно сейчас она нашла оправдание своей глупой покорности, послушанию и нетребовательности. Легче становилось на душе, с каждым вылетевшим словом. Будто она сейчас простила Игоря. За то, что он ранее сделал для нее, можно было простить многое. Простила и отпустила.

— Хм… Но это ж не значит, что каждого спасенного можно обменивать на лошадей, собак или что-то еще, тому подобное? Тогда бы врачи и работники МЧС давно уже озолотились на работорговле…

— А вы часто подбираете на дороге бездомных детей? Селите у себя дома, лечите, даете образование? Не по профессии, а потому что… — тут ее запал иссяк. Женя до сих пор не знала объяснения этим поступкам Игоря. Спросить стеснялась, а он никогда не спешил поделиться.

— Хм… И ты считаешь, что за это можно простить то, что он тебя просто так обменял, что ли?

— Нет. Я считаю, что за это можно было каждый день благодарить и ничего не требовать больше.

— Я тебя понял, Женя. К тебе вопросов больше нет. А вот к Суворову…

— Может, оставим его в покое? Пожалуйста? Мне неприятно каждый раз вспоминать…

— А придется. Чтобы через пару месяцев ты не придумала ему оправдание и не запросилась обратно. — Валерий усмехнулся как-то странно. Будто эта мысль ему не давала покоя.

— Вам будет жалко меня отпустить? Я думала, что стала обузой, от которой проще избавиться, чем содержать…

— Это будет двойной провал, Женя. Для меня. Поэтому — да, жалко.

— Я вас не понимаю. То рассуждаете о высоких и правильных вещах, то вдруг становитесь таким же циничным, как…

— Ну, красиво говорить любят все, пока рассуждения лично их не касаются. А так — да, я тот еще гадкий человечек. — И он улыбнулся так искренне, что в «гадкого человечка» верить совсем не захотелось.

— Я, все же, хотела поговорить о работе.

— Нет, ты посмотри на нее! Полчаса заговаривал зубы, а она все о своем! Зачем тебе работа, Женя? Чего не хватает-то? Вроде бы, всем обеспечена?

— Мне надоело быть чьей-то содержанкой. И тратить чужие деньги. — Эта мысль давно уже не давала ей покоя.

— Пффф… Разве это содержанка? Еда и одежда — это копейки, сущие мелочи, Жень. Даже не стоит переживать.

— Завтра вы захотите вышвырнуть меня, будто надоевшую кошку. И это перестанет быть мелочью. Для меня — так точно. — Она только что зубами не скрипнула от напряжения. Так было важно добиться своего. — Или вы планируете запереть меня здесь навсегда?

— Ладно. Я тебя понял. — Мужчина даже почесал переносицу, изображая крайнюю задумчивость. — Подумаю, куда тебя можно пристроить, чтобы не стыдно было.

— Я не стыжусь никакой работы. Хотела с уборщицы начать…

Теперь Валерий уже хохотал. Открыто, раскатисто и очень весело.

— Ты мне тоже хочешь отомстить, да?

— Даже в голову не приходило такое…

— Не, ну ты только подумай. Представляю, значит, своим друзьям: «Знакомьтесь, пожалуйста, это Евгения! Она живет у меня, учится и работает уборщицей!»

— Ну, не проституткой же и не воровкой. Вот это было бы стыдно…

— Да они мне руку не подадут после такого, Жень. Но тебе, наверное, этого пока не понять. В общем, найдем тебе что-то приличное и перспективное. Не хочешь бока отлеживать — это похвально. Я только рад.

— Спасибо вам огромное!

— Пока не за что еще. Ну, и давай тогда, отметим это решение пиццей! Нужно показать тебе, что такое настоящая вкусная еда.

— Юлия, наверное, обидится… Она ведь ужин готовила…

— Женя. Мы с тобой будем есть пиццу. Точка. И еще что-нибудь классное в придачу.

Девушка сейчас готова была согласиться даже на сырых морских гадов под неочищенными водорослями. Ей пообещали найти работу!

Девушке даже в голову не могло прийти, что все закрутится так быстро. И к каким последствиям в дальнейшем приведет.

Жене, отчего-то, показалось, что Валерий пообещал ей найти работу больше для вида, чтобы закрыть вопрос и не возвращаться к нему по возможности. Ошиблась.

Прошло всего несколько дней, проведенных все в той же борьбе с собой и своими недобрыми мыслями, как Валерий сам явился к ней в комнату, чего раньше не делал еще ни разу.

— Привет. Не спишь, затворница?

— Погода нелётная. Такая гадость на улице, что даже собаку выгнать было бы преступлением. — Женя отложила книгу, которую листала больше из упрямства, чем из интереса. Пыталась разобраться в предмете, который на сессии дался труднее всего, но вместо изучения тупо смотрела на цифры и ничего не видела.

— А мне вот приходится мотаться туда-сюда, получается, что я хуже собаки. — Валерий, как обычно, легко и непринужденно улыбался. — У тебя есть одежда приличная, чтобы на собеседование пойти?

— Что, прямо сейчас? — она всполошилась. Чего угодно, но только не такого вопроса ждала.

— Ну, не прямо… Завтра тебя ждут. Не думаю, что до завтра в твоем гардеробе что-то резко может измениться.

— Нужно посмотреть… Я как-то раньше не ходила на собеседования… Даже не знаю, как туда правильно одеваться… — Растерялась так, будто услышала не об исполнении своих желаний, а о чем-то неприличном.

— Хм… Ну, да… Учитывая, что ты взаперти сидела… — Мужчина потер подбородок, что-то решая для себя, — вряд ли нормальные шмотки обнаружишь.

— Я не сидела взаперти. Ходила на занятия. С друзьями общалась. — Женя по привычке начала защищаться. В конце концов, она давно уже научилась одеваться со вкусом и привлекательно. А Валерий, похоже, считал, что у нее гардероб оборванки.

— Да успокойся ты, не кипишуй. Никто тебя не обвиняет ни в чем. — Хозяин дома отмахнулся от ее возражений, как от чего-то несущественного. — Я просто очень сомневаюсь, что твоя одежда соответствует приличному дресс-коду.

— Показать вам свои вещи? — это было бы самым простым решением, чтобы избавить Валерия от сомнений.