Тень Левиафана - Джош Рейнольдс

Он чуял и чувствовал кровь. Кровавые Ангелы и Расчленители сражались против превосходящих орд под кроваво-красной звездой, и Тигурий ощутил их гнев и безумие так, словно сам там был. Он закричал, и образ разлетелся на части, а самого его поверг на землю тяжёлый удар. Другой пришёлся по его спине, и библиарий почувствовал, как разорвало броню. Застонав, он перекатился. Разум одновременно словно кипел и застывал, тело едва отвечало. Трубки вздулись, а сочленения начали лопаться, когда тварь наступила на него, вдавливая в брусчатку.

Незрячий череп навис над бессильно пытавшимся освободиться воином, и на нём проступили потоки эктоплазмы, растущие, кружащиеся и превращающиеся в щупальца, такие же как те, что убили Гету. Щупальца вздрогнули, вытянулись и устремились к нему. Нечто холодное прикоснулось к Тигурию, и тьма, неудержимая, худшая, чем любой крик, проникла внутрь.

Его мысли сжались в комок перед беспощадным напором и какофонией чуждого разума, более древнего и жестокого, чем всё, что он видел раньше. Разума, не похожего ни на что другое. Левиафан был сильнее Бегемота и опаснее Кракена. И, что ещё хуже, Варрон ошибался. Здесь, среди голода, был разум, истинный разум, неистовое самосознание, сжигавшее все предположения и клочья его знаний о тиранидах. И этот разум его ненавидел. Он хотел возмездия. Он хотел его. И впервые в жизни Варрон Тигурий ощутил, как внутри него шевелятся отголоски страха. Такое существо не победить. Его воля была ничем по сравнению с мощью Разума улья. Он поглотит его, затем Кантипур, а затем весь субсектор. Такое существо не остановить. Падёт даже Святая Терра.

Нет!

Тигурий отверг эту мысль, едва она появилась в его разуме. Терра не должна была — не могла — пасть. Он сфокусировался, глядя сквозь кошмар во тьму. Он слышал голос посоха, хотя тот и был далеко. Посох шептал, и библиарий закрыл глаза, пытаясь услышать его, а не готовый поглотить воина ужас. Он ощутил жар и свет Астрономикона, услышал песню, нарастающую в разуме — сначала тихую, но становящуюся всё громче.

Тигурий потянулся к ней, утопая в холодной голодной тьме, и ощутил свет величия Императора так же ясно, как кончики своих пальцев. Такой ли свет чувствовал Малкадор в день, когда занял место Императора на Золотом Троне? Ощутил ли Сигиллит на себе свет Астрономикона в день, когда пожертвовал жизнью во благо Империума? Шёпот нарастал, наполняя разум, изгоняя сомнения и страхи. Малкадор отдал жизнь за Императора — как Тигурий мог сделать меньшее?

Он изо всех сил вцепился в этот свет и направил его вперёд, во тьму. Раздался вопль, похожий на крик испуганного животного, когда тень в варпе встретилась с ослепительным светом путеводной звезды человечества, а затем тяжесть исчезла, и он вновь смог дышать. Глаза Тигурия распахнулись, и он увидел, как ксенотварь тяжело пятится назад, тряся головой. Грязный дым поднимался от черепной коробки, и библиарий чуял запах прогорклого горелого мяса. Он вскочил на ноги.

Действуя инстинктивно, он схватил болт-пистолет и бросился на чудовище, уцепился за панцирь и запрыгнул на него. Тварь шаталась, пытаясь стряхнуть незваного седока, но всё было бесполезно. Тигурий воткнул ствол болт-пистолета в открытый мозг и выпустил внутрь всю обойму. Туша твари содрогнулась, она сделала неуверенный шаг вперёд. А затем, свистя и скуля, рухнула, обрушилась на улицу с такой силой, что расколола камни. Тигурий откатился в сторону.

Он поднялся на ноги и поднял посох. Крепко сжав его, библиарий обернулся и направился обратно к дёргающейся туше, намереваясь ударить, если тварь оживёт. К счастью, она не ожила. Тварь обмякла, и кислотная желчь, тёкшая в её венах вместо крови, начала прогрызать себе путь наружу из бронированной оболочки.

Уставший, измученный Тигурий пошёл к телу Геты. Он чувствовал, как шелестят во тьме тираниды, и знал, что они будут приходить вновь и вновь, пока на Кантипуре не останется ничего. Они не знали ни побед, ни поражений, только голод. И когда этот мир падёт, ксеносы ринутся в пустоту на поиски нового. Если их не остановят раз и навсегда. Если на то будет воля Императора, то Тигурий будет там, когда это произойдёт. Даже если ценой этого станет его жизнь.

Но пока что его бой был окончен, пришло время уходить. Тигурий поднял тело Геты и неловко перекинул через плечо. Он не отдаст его флоту-улью. Другой Ультрадесантник, Каст, застонал. Тигурий склонился и ухватил его за руку.

— Вставай, брат, — сказал он, поднимая Каста на ноги. — Время уходить. Кантипур потерян. Но мы ещё можем спасти другие миры.