Неверная - Аля Алая

– I do, mein Herr, – уверенно кивает Соня.

– Ну, хоть так, – улыбаюсь ей в ответ и поглаживаю кожу на нежном запястье. Ощущаю тепло ее тела, легкий запах парфюма, который не смыла вода, смотрю, как она улыбается и все вокруг как-то меркнет. Хочется вот так рядом всегда, рука об руку. Заходим в столовую, и я нехотя выпускаю Соню из своих рук, отпускаю к брату.

– Так вкусно, Тим, – Соня обгладывает ребрышки и прислоняется плечом к брату, – хорошо, когда мужчина умеет готовить.

– Ну, кто-то же должен, Сонь, – смеется тот.

– Соня просто не хочет, – поджимает губы мама, – она у нас умненькая. Научится, если надо.

– Не надо, – протестует брат, – боюсь, если она увидит сырое мясо, то слишком впечатлится, и быть мне тогда вегетарианцем до конца жизни.

– Да что вы издеваетесь, – Соня бросает обглоданную косточку на тарелку, – я могу все купить в супермаркете в кулинарии и этого достаточно. Мои нежные руки не для готовки, они принимают только глину и все, что можно лепить.

– Реально работающая отмазка, – Тим расплывается в улыбке и смотрит на меня.

– Но, чисто теоретически, если эти пальцы лепят из глины, то могут и пельменей налепить? – смотрю, как Соня без стеснения облизывает пальцы.

– Пельмени? Тим, что вообще твой брат такое говорит? Мои золотые ручки и пельмени, пффф.

– Ну да, Ренат, ты бы поуважительнее, – ржёт Тим.

– Пельмени, – в Сонином голосе появляется столько неподдельного отчаяния, что я не удерживаюсь и тоже начинаю смеяться.

– Прости, принцесса.

– Вот точно, Семен Владимирович. Ну какие мы с Мили Барышни, мы же принцессы.

– Писюхи, – вздыхает отец, – пойду я, отдохну немного, в такую жару давление совсем скачет.

– Может, вам капель накапать? – подрывается Соня и всматривается в отца.

– Сиди, дочка, Рита накапает, – отец тепло улыбается ее заботе, и поднимается из-за стола.

– Меньше трагизма, Соня, – Милана отваливает от стола, когда родители уходят, – отец со своим давлением еще внуков дождется.

– Мили – шмили, – качает головой Соня, – совсем ты не жалеешь папа́.

– Пффф, – сестра подрывается и тащит подругу в сторону улицы, – плавать пошли, мать Тереза.

С улыбкой смотрю, как подружки выбегают из столовой и слышу доносящийся с улицы всплеск воды.

– У отца серьезно? – перевожу взгляд на брата.

– Возраст, – пожимает плечами Тимофей, – не переживай, с его давлением действительно можно еще всех нас пережить. Просто Соня отца очень любит. И маму тоже и Мили.

– И тебя.

– Это само собой, – пожимает плечами Тим.

Харам – грех (араб*)

– Ренат, тебе блондинки или брюнетки больше нравятся? – вопрос Миланы, опять развалившейся на шезлонге, застает меня у бортика бассейна, пока я мирно иду в сторону бара. Пожалуй, неплохо было бы и выпить, после такого сытного обеда. Готовит ребрышки Тим отлично, этого у него не отнять. Так блондинки или брюнетки? Застываю. Передо мной возникает улыбающаяся Соня, и я понимаю вот он, ответ. Светловолосая принцесса.

– Попался, – Соня смотрит с такой откровенной насмешкой, что до меня даже не сразу доходит, пока эта мелкая стервочка, по-другому уже не сказать, не толкает меня в грудь ладошками, и я не лечу в воду. Хохот, всплеск и я открываю глаза, смотрю на фигурку Сони сквозь воду. Выныриваю и ложусь на спину.

– Очень мило, принцесса, – вытаскиваю из заднего кармана свой айфон и кладу на живот, – минус семь лямов, если последние записи восстановить не удастся.

– Я надеюсь в рублях? – Соня как нашкодившая школьница прикрывает рот ладонью и хмурит свой маленький носик.

– В евро, Сонечка, – переворачиваюсь на живот и подплываю к бортику, бросаю на него уже бесполезный телефон и смотрю на застывшую и виноватую принцеску, стоящую совсем рядом с краем, – попалась, – перехватываю ее за лодыжку и опрокидываю в воду, ныряю следом и ловлю рыбку руками.

Такая гладенькая и нежная, провожу ладонями по животу и бедрам. Не могу удержаться. В ответ получаю тычок локтем в грудь, и мы синхронно всплываем. Соня смотрит на меня не мигая и усмехается. Отклонившись на воду, отталкивается от моей груди стопами и уплывает. В глазах ни удивления, ни протеста. Только насмешка. Видит, что меня тянет к ней и насмехается. Даже не знаю, что лучше. Ее незнание или вот это.

Выбираюсь из воды и стягиваю с себя мокрую майку, показательно отжимаю воду и смотрю на этих двух заговорщиц, которые сейчас невинно потягивают напитки в шезлонгах. Снимаю с ног чавкающие кроссовки и носки, оставляя только вымокшие и съехавшие на бедра джинсы.

– Ренат, а ты для своего возраста выглядишь очень даже неплохо, – Мили рассматривает меня без майки.

– Для своего возраста? – поднимаю бровь, – я что, совсем старик по-твоему.

– Ну, в клубы же ты не ходишь? – уточняет маленькая чертовка.

– Это еще почему?

– Серьезные дяди сидят в офисах, им не до развлечений, – подначивает меня Соня, – да и потом, Аббу в клубах уже не ставят, как и Леонтьева с Шуфутинским.

Вот сучки, обе заливаются смехом. Так бы и отшлепал.

Тяну за руку смеющуюся Мили и бросаю в бассейн, поворачиваюсь к Соне.

– А я готова выдать тебе комплект сухой одежды взамен на прощение, – выставляет она ладони вперед и пятится к дому.

– Выдай, – наступаю на принцессу.

Как с ней легко, давно так расслабленно и естественно не чувствовал себя с женщиной.

Оборачиваюсь на сестру, которая уже подплывает к бортику в парео, и быстро подмигиваю. В следующий раз хорошо подумает, прежде чем шутить над старшим братом.

– Могу предложить шорты и майку, думаю, даже кроссовки Тимины тебе подойдут, – бросает на меня беглый взгляд Соня и поднимается на второй этаж.

Иду следом, поворачиваю за угол коридора и тяну ее за руку на себя, впечатываю спиной в стену.

– Попалась, – ставлю руки по обе стороны от ее лица.

Соня выставляет ладони вперед и упирается в мою голую грудь. Охает и замирает. А я смотрю, и что делать дальше не понимаю. Вот она красавица, попалась. Второй день брежу ей. Чертово наваждение. Но нельзя, нельзя.

Втягиваю запах еще влажных волос, веду носом по скуле и заглядываю в расширенные синие глаза. Смотрю, как подрагивают сладкие губки и во рту скапливается слюна. Хотя бы один поцелуй. Просто, чтобы узнать, какой у нее вкус.

– Я? – горячие ладони ползут вверх, замирая на плечах, – А может быть ты? – смеются надо мой синие глаза.

– Соня, – срывается с моих губ ее имя, наполненное отчаянием.