Скандинавские пляски - Николай Куценко

Я девушка хорошая, красивая и очень добрая. По этой причине буду любить Вас всей душой и рожать Вам много детей. Больше мне в этой жизни ничего не надо. Прошу Вас, возьмите меня замуж! Ваша принцесса Малика».

Она несколько раз перечитала текст, внесла незначительные исправления и нажала кнопку «Отправить», предварительно напечатав адрес президента.

Утром следующего дня ее уволили. Вечером она купила билет домой и навсегда улетела из Москвы. Через год родила дочь.

В этот день он, как обычно, пришел на работу к девяти и сразу пошел на кухню заваривать кофе. Затем он открыл новостной сайт, где просидел, наверно, около получаса, читая всякие незначительные новости. Так Максим, а это было его имя, начинал каждый свой рабочий день уже последние лет пять. Но было одно «но» и появилось оно уже не менее чем года два назад, изменив собою рутинное начало дня, вернее, не оно, а «она». Звали ее Александрой. Максиму нравилось в ней буквально все, начиная от ее обворожительной внешности и заканчивая ее нежным именем, которое у него ассоциировалось с чем-то добрым, деревенским и по-своему далеким и уходящим корнями в детство. Так звали его первое домашнее животное, маленькую кошечку, которую подарила ему бабушка на день рождения. И это были исключительно добрые и светлые воспоминания, и почему-то даже они у него ассоциировались с Сашей. Ее татуировки внушали ему загадочный страх и в то же время вызывали скрытое неудержимое желание ее обнять, пожалеть как-то, закрыть собой ее хрупкое тело.

Закончив с просмотром Интернета, он обычно выходил в коридор и осторожно, заглядывая в офисное пространство, пытался найти кудри ее вьющихся темных волос. Ухватиться за них взглядом и, поняв, что она уже здесь, рядом, всего лишь в паре десятков метров от него, наконец-то расслабиться, даже словно обрадоваться и пройти быстрым шагом мимо ее места, благо она сидела рядом с проходом. Особенно его радовали моменты, когда ее начальника и коллег не было рядом, тогда он не смущался и даже мог остановиться и поболтать с ней пару минут, так, ни о чем. Да и не важна была для него тема, главное, чтобы подольше, каждая лишняя минута для него имела огромное значение. Она наполняла его какой-то неведомой силой, энергией, которую он не мог больше получить нигде и которая заставляла его глаза светиться неким мистическим блеском.

Они не были друзьями, а уж тем более – любовниками. Скорее просто поддерживали добрые рабочие отношения. Но Максим уже не мог без нее, и в те дни, когда она не приходила на работу, он чувствовал себя не то чтобы несчастным, но каким-то то ли пустым, то ли разбитым. Ничто: ни успешная сделка, ни похвала начальства, ни даже подмигивание симпатичных девушек – не могло скрасить ее отсутствие. Ему было одиноко, и хотелось сразу позвонить ей, написать, да сделать все что угодно, лишь бы только почувствовать ее на том конце. Но этого он не мог себе позволить. Нет, даже не потому, что это как-то удивило бы Сашу, которая, скорее всего, догадывалась о его чувствах. Просто это было неправильно, во всем неправильно. А Максим был правильным человеком, и, чем правильнее он становился, тем сильнее щемило у него в груди. Да и рад бы он был уже избавиться от этой своей «правильности», плюнуть на все, позволить себе сделать хоть раз в своей жизни то, что и вправду хочется, но только вот в последний момент… не решался. Все-таки много всего там за этими плечами к сорока-то годам, и менять жизнь уж совсем нелегко, когда за спиной семья, а главное, дети. Да и к лучшему ли будут эти перемены, непонятно. В таком роде он начинал рассуждать, и все потихоньку сходило на нет, а к этому времени уже начинался обед, куда, кстати, тоже иногда можно было выбраться с Сашей. В такие дни он расцветал по-особенному, и Саша это чувствовала. Она ведь тоже все понимала, но в таких делах все скорее зависит от мужчины, чем от женщины. Инициативу в свои руки она никогда не брала, и этот случай для нее исключением не был.

Шли годы, и ничего не менялось. Более того, все уже к этому привыкли, и это стало своего рода ритуалом. Поначалу люди даже как-то шептались, обсуждали, а потом уже и плюнули, видя, что ничего серьезного по большому-то счету не происходит и каких-то активных действий Максим не совершает. Но то, чего не было наяву, так и не уходило из головы Максима, ни когда он вел серьезные переговоры, ни когда просто лежал дома и смотрел телевизор, даже скорее прогрессировало с новой силой, расшатывало и без того слабое сердце. Это было своего рода болезнью, от которой он не так уж и хотел лечиться. Нужен был какой-то случай, который бы все изменил, перевернул бы с ног на голову, заставил бы наконец-то скинуть оковы и вдохнуть полной грудью, изголодавшейся по настоящим чувствам. И он ждал его и по-своему боялся, что случай этот может вдруг наступить и сломать всю его жизнь. Поэтому желание и страх боролись в нем, перетягивая одеяло то в одну, то в другую сторону. Но, как говорится, если чего-то сильно ждать, то оно рано или поздно происходит.

Планировалась командировка в Норвегию, для которой срочно нужен был юрист. Штатных у Максима не было, поэтому появился хороший повод попросить на время поездки Сашу. Благо с ее начальником у Максима отношения были хорошими и отказа он не ожидал. Появился долгожданный шанс, который Максим решил использовать. В то же время его сильно давила мысль о том, что вдруг все получится, вдруг то, что копилось годами, выйдет наружу и разрушит ВСЕ, сметет всю его жизнь, как цунами сметает соломенные домишки. Хотя можно ли было назвать его рутинную и однообразную жизнь счастливой, он тоже не знал. Поэтому страх начал раздирать его еще на вылете в Домодедово, отчего он решил выпить в баре с коллегами, хотя до этого ни разу с ними не пил. Коллеги, конечно, что-то заподозрили, но виду не подали, так как по-своему любили Максима за его доброту и порядочность.

Погода в Осло была ужасной. Мало того, что было холодно, так дул еще и сильный ветер, перемешанный с мелким дождем. По этой причине все решили сразу ехать в отель и не задерживаться в городе, хотя изначально планировали небольшую экскурсию. Но настроение у группы все же было хорошим, то ли от новой обстановки северной страны, то ли от нескольких бутылок коньяка, выпитых в самолете. Веселились все, и всем хотелось это веселье продолжать. Некое безудержное веселье, свойственное только русским людям, поглотило их. И мало кто может в нем остановиться и удержаться, оно охватывает вас, как круговорот, и несет неведомо куда, хорошо еще, если к чему-то не очень опасному, хуже – если наоборот. Но в такие моменты русский человек уже ни о чем не думает, ему бы только найти где еще достать выпить, а там уж, как говорится, и трава не расти. Вот в такой вот ситуации и оказалась наша веселая компания.

– Саша, вы самая замечательная девушка! Давайте выпьем за Сашу! – закричал Максим.

– За Сашу! – поддержала его толпа.

– А она еще стихи пишет. А вы не знали? Так у нее стихи самые лучшие на этой планете! Все поэты по сравнению с ней – ничто! Да нет, просто дерьмо, будем говорить все как есть. Так сказать, по-русски. Нам стыдиться нечего! – прокричал Максим.

– А пусть она прочитает что-нибудь! – попросил один из сидящих по имени Костя.