Скандинавские пляски - Николай Куценко

И Саша прочитала один из своих самых любимых стихов.

– Здорово! – прокричала толпа.

– У нее и другие есть, даже лучше, чем этот… гораздо лучше, – решил таким образом поддержать ее Максим.

Саша к этому моменту сидела уже вся красная, то ли от перебора коньяка, то ли и правда от застенчивости, которая вряд ли могла наступить после такого количества выпитого.

Вечер продолжался, и толпа направилась в местный клуб потанцевать и почувствовать местную северную специфику. Саша хотела было уже отправиться спать, но Максим ее уговорил остаться. Все погрузились в такси и поехали в клуб.

Сложно назвать это танцами, но все прыгали, как умели, пытаясь хоть как-то попадать в такт и не очень уж распугивать местную молодежь. Бармен только и успевал наполнять все новые и новые рюмки норвежской водкой, чтобы хоть немного охладить пожар в душах наших соотечественников, ну, или наоборот, разжечь его до невероятных масштабов, помогая всей русской прыти и дури выплеснуться на помост скандинавского клуба. Танцевали и Саша с Максимом, который в этот момент уже ничего не боялся и забыл обо всем, что осталось в его далекой стране. Количество выпитого зашкаливало, и понятие морали забылось еще рюмок шесть назад. Саша же, наоборот, не была настолько уж пьяна, чтобы потерять контроль над собой, и намеренно пропускала тосты.

– За Александру, весь вечер все будем пить за Александру, запишите на мой счет! – начал уже угощать местную публику Максим.

Спустя еще полчаса он попытался заказать норвежскую песню и посвятить ее Саше, но бармен так и не понял его уже неанглийского языка. Максим то шипел, то глубоко дышал, то с особым рвением ревел, видимо, куплеты из неисполненной песни. Его уже мало кто понимал, и он носился в диком, как ему казалось, скандинавском танце по клубу, распугивая местных жителей, которые еще не успели уйти. Вдруг он поймал себя на мысли, что уже едет в отель в такси и рядом сидит она… Саша.

– Слушай, Саша, ты извини, я там перебрал немного, я так-то обычно не пью, – стал оправдываться Максим.

– Да ладно, со всеми бывает, не железные же, все мы – люди, – с пониманием ответила она.

– А, ну хорошо, что ты все понимаешь, а то я уж как-то напугался, что, мол, подумаешь чего там про меня, – продолжил Максим.

– Да нет, не переживай, я все понимаю.

Вдруг она потянулась к нему и поцеловала прямо в губы. Он опешил. Но она не останавливалась, и Максим ответил взаимностью.

Они доехали до отеля и без слов поднялись в ее номер, начиная срывать одежду друг с друга еще в лифте. Ими уже вовсю овладела безудержная страсть, и то, что копилось годами, выплеснулось в минуты или даже секунды. Максиму даже стало казаться, что вокруг их постели горит огонь и мечутся тени мистических скандинавских существ, но он стал отгонять от себя эту мысль, списывая все на выпивку. Но если огня не было снаружи, то он явно был внутри. И вдруг внезапно, как цунами, накатила волна оргазма, и он закричал, так, как никогда еще не кричал, распугивая остатки теней скандинавских богов и гася костер вокруг кровати.

– А-а-а-а! – вырвалось у него из зажатой груди, и он проснулся от того, что между ног все было мокрым.

Он открыл глаза. Рядом с кроватью стоял испуганный и бледный Костя.

– Максим, ты живой? Ты всю ночь орал так, что я решил у тебя остаться, думал уж «скорую» вызвать, – объяснил Костя.

– А где она?

– Кто?

– Саша, она не здесь? – испуганно спросил Максим.

– Нет, тут только я, – удивился Костя.

– А она где?

– Не знаю, спит, наверно, еще, она из клуба вчера почти сразу уехала, даже не увидела, как мы местные шаманские пляски устраивали, – усмехнулся он.

– И я устраивал?

– Ну да, ты же главным шаманом был, орал там что-то по-норвежски, говорил, что ты его в школе учил, а потом вырубился и начал выть, ну, я тебя домой и повез сразу, – объяснил Костя.

– Теперь понятно, откуда тени.

– Какие еще тени? – спросил Костя.

– Да так, не важно.

Они по очереди умылись и пошли на завтрак, где случайно встретили Сашу.

– Привет, Максим, голова не болит после вчерашнего? – поинтересовалась она.

– Нет, все хорошо, не болит, – умело соврал он, но голова почему-то и правда не сильно болела, но где-то в груди все-таки все еще щемило сердце.

Матвей работал еще со школьной скамьи: рос он без отца, погибшего на войне, и в своей семье был самым старшим мужчиной. Начинал он свою карьеру как чернорабочий на одном из предприятий на рынке нефтесервисных услуг, потом стал младшим техником и так, шаг за шагом, дорос до инженера, одновременно получив заочно высшее образование. Матвей был трудягой. Тяжелое детство и повышенное чувство ответственности выработали в нем стальную закалку: просыпался он с рассветом, а ложился глубоко за полночь, медленно, но верно двигаясь вверх по карьерной лестнице. Так к сорока годам он дорос до должности главного инженера компании, которая, в свою очередь, превратилась в трест. В подчинении у Матвея была уже не одна сотня человек. Но, несмотря на свое высокое положение, он, как и раньше, выезжал в поле на работы при первой возможности – любил потрогать оборудование руками и поучаствовать в процессе его спуска в скважину. Из-за этой своей особенности Матвей периодически попадал на ковер к директору.

– Матвей Григорьевич, ты уже давай брось это дело – по полям ездить и с полевиками вместе работы делать. Все-таки уже второй человек треста – несолидно, – обычно начинал разговор директор.

– Евгений Николаевич, не могу с вами согласиться. Полевики меня за это уважают, понимают, что свой человек, и доверяют мне. Для них, понимаете, важно, что их начальник вырос из их среды, говорит с ними на одном языке, а не какой-то поставленный сверху менеджер, не понимающий ничего в деле, – защищался Матвей.

– Знаю я это, но уже уровень не тот у тебя. Лет десять назад, когда мы еще небольшой компанией были, может быть, и поддержал бы я тебя, а сейчас вот – не могу. Так что давай бросай ты это дело. Тебе теперь костюм надо носить каждый день, а ты все еще на работу в своем комбинезоне полевом ходишь. Тьфу, аж неудобно иногда.

– Но это я только, когда нет гостей у нас и встреч официальных, а так я всегда – с иголочки одет. Это вы уж зря.

– Матвей, слушай, да мы же с тобой вместе эту компанию создавали. Я не потому все это говорю, что вредный такой, просто меня иногда и самого коробит, когда ты в своей полевой одежде в кабинете сидишь. А вдруг наведается кто-нибудь из наших иностранных гостей, ну, тех, что купить нас хотят, а ты вот так сидишь, как рабочий простой. Так испугаются, а еще чего – от сделки откажутся.

– Это уж ты хватанул лишнего. Сдался я им со своим нарядом! Не нагоняй, Евгений, прошу тебя.