Арлекин - Лорел Гамильтон

Я опустилась в кресло и набрала номер Жан-Клода. Я понятияне имела о том, что назревает, но то, что оно назревает - это сомнений невызывало. Что-то явно нехорошее.

Первым делом я позвонила в один из принадлежавших Жан-Клодустрип-клубов, «Запретный плод». С тех пор, как у него появилось достаточновампиров, способных управляться с другими делами, Жан-Клод вернулся к должностиуправляющего этим заведением. Трубку, как и следовало ожидать, снял не он.Служащий сообщил, что он сейчас на сцене. Я пообещала перезвонить, и да, этоважно, пускай свяжется, как только сможет.

Повесив трубку, я уставилась на телефон. Что там мой любимыйподелывает, в то время как я сижу в офисе за несколько миль от него? Япредставила себе длинные, темные волосы, бледное совершенство лица… и слегкаперестаралась. Я его почувствовала. Почувствовала и руки обхватившей егоженщины. Он держал ее лицо в ладонях, чтобы полностью контролировать поцелуй,ведь в противном случае она рисковала поранить губы об острые кончики егоклыков. Я чувствовала ее желание. Могла прочитать в ее сознании готовностьотдаться ему прямо здесь и сейчас, на виду у всех. Ей было плевать, настолькосильно она его хотела.

Жан-Клод питался этой жаждой, этой потребностью. Он поглощалее так же, как другие вампиры пьют кровь. Полуобнаженные официанты поднялись насцену, чтобы аккуратно отцепить он него женщину. Они помогли ей вернуться застолик, а она по дороге кричала, умоляла о том, чего никогда не сможетполучить. Она оплатила поцелуй и получила его, но Жан-Клод всегда заставляетжелать чего-то большего. Мне следует об этом помнить.

Его голос обольстительным ветерком промчался в моемсознании:

«Ma petite, почему ты здесь?»

- Слишком сильно о тебе думала, - прошептала я в пустоту, ноЖан-Клод услышал. Он улыбнулся; по его лицу была размазана помада, как минимум,двух разных видов.

«Ты вошла в мое сознание, когда я кормил ardeur, и он непробудился в тебе. Ты хорошо тренировалась».

- Точно, - сказала я, чувствуя себе немножко глупо оттого,как это должно было выглядеть со стороны: сижу в пустом кабинете и говорю вслухс невидимым собеседником. Особенно смущало то, что я одновременно слышала шум игомон, окружавший его в клубе. Какая-то женщина громко требовала пустить ее насцену следующей, размахивая пачкой банкнот в руке.

«Мне нужно обработать еще нескольких; поговорим потом».

- Воспользуйся телефоном, - сказала я. - Я сейчас на работе.

Он засмеялся, и этот звук отразился во мне эхом, прокатилсямурашками по коже и вызвал напряжение в нижней части тела. Я отпрянула от негои закрыла связывавшие нас метафизические каналы, чтобы не оказаться сновавтянутой в это представление. Затем попыталась подумать о чем-то другом, хоть очем-нибудь другом. Если бы я знала правила бейсбола, я стала бы думать о нем,но бейсбол - не мой вид спорта.

Жан-Клод не раздевался, он просто питался сексуальнойэнергией толпы. В более тусклые времена его назвали бы инкубом, демоном,питающимся похотью. Эта мысль едва не вернула меня обратно в клуб, но яостановила себя: «Думай о правоведении, о законах. О чем-нибудь». В наше времяему достаточно было повесить на видных местах предупреждения, вроде: «Внимание:использование вампирских сил является частью развлекательной программы.Исключений нет. Находясь вне клуба, вы даете разрешение на законноеиспользование вампирских сил применительно к вам и вашим спутникам».

Новые законы о вампирах помогли им в легализации, но неохватили всего, что им было доступно. Индивидуальный гипноз строго запрещен, авот массовый - без проблем, потому что этот зов не такой сильный и не настолькоже полный. Индивидуальный гипноз способен заставить человека подняться скровати и выйти наружу, к поджидающему там вампиру. Массовый гипноз на такое неспособен, по крайней мере, в теории. Вампу запрещено брать кровь, не получивпредварительного согласия донора. Нельзя использовать вампирские силы дляпринуждения к сексу. Кроме того, вампиры обязаны доводить до людей этуюридическую информацию по месту работы. Все остальное законом если ирегулируется, то весьма туманно. Последний из запретов, касающийся принужденияк сексу при помощи вампирских сил, был введен только в прошлом году. С тех портакое принуждение рассматривается, как спаивание или одурманивание наркотикамина свидании, а во всех остальных случаях использование вампирских сил приводитне к суду и тюрьме, а к смертному приговору. Малькольм был прав, говоря одвойных стандартах. По закону вампиры считаются людьми, но они не обладаютвсеми правами, гарантированными американским гражданам. Конечно, полноправныеграждане не способны вырывать из гнезд решетки железные прутья и использоватьментальные силы, чтобы подчищать память согражданам. Вскоре после несколькихкровавых и довольно нелицеприятных побегов, вампиров посчитали слишкомопасными, чтобы держать их в тюрьмах.

И тогда появились официальные истребители вампиров. Нет, яне пытаюсь утверждать, будто была первой представительницей этой профессии. Я ине была. Первыми истребителями стали те, кто занимался этим еще до легализацииэтого нелегкого труда, когда вампиров можно было убивать просто так, безовсяких юридических последствий. Проще говоря, правительство лишило этих людей«лицензии», и у тех ушло немало времени на осознание того, что теперь, преждечем кого-то убить, нужно получить ордер на ликвидацию. Те, кто медленнопонимал, сталкивались с серьезными проблемами, а одного из охотников навампиров даже пришлось посадить за решетку. Он и поныне там, хотя прошло ужепять лет. Для остальных этот пример стал хорошим напоминанием.

Я являюсь представительницей еще старой школы истребителей,хотя на большую часть убитых мною вампов у меня имелись своевременно полученныеразрешительные бумажки.

Я бросила взгляд на часы. У меня еще оставалось немноговремени на то, чтобы сбегать домой, переодеться для свидания, забрать Натаниэляи отправиться в кино.

Зазвонил телефон, и я подпрыгнула от неожиданности. Что это,я нервничаю?

- Алло? - с вопросительной интонацией ответила я.

- Ma petite, что стряслось? - даже искаженный телефоном, егоголос воздействовал на мое тело, словно мягкая успокаивающая ладонь. На этот разв нем не было сексуального оттенка, только спокойствие. Он почувствовал моебеспокойство. Тогда, в самом разгаре кормления ardeur’а, оно ускользнуло от еговнимания.

- Малькольм приходил поговорить со мной.

- Это по поводу Клятвы крови?

- И да, и нет, - туманно ответила я.

- Что значит да, и что нет, ma petite? - терпеливо уточнилЖан-Клод.

Я пересказала ему состоявшийся разговор. Где-то в серединемоего рассказа Жан-Клод резко перекрыл нашу с ним метафизическую связь щитами,причем так плотно, что я вообще не смогла ничего почувствовать через этотзаслон. Благодаря нашей связи мы с Жан-Клодом могли даже сны одинаковые видеть,но если поставить щиты, то можно вполне надежно отгородиться друг от друга. Нато, чтобы научиться это делать, ушло немало времени и сил, но и теперь мы этимнечасто пользовались. Едва я закончила говорить, как в трубке воцарилась такаяабсолютная тишина, что мне пришлось позвать: