Враг моего врага - Василий Горъ

– Вы позволите моему младшему братишке сыграть с вами? – прорычал Эри. (Стараясь не привлекать особого внимания в пути, папа попросил меня одеться в дорогу по-мужски, и, учитывая мою нелюбовь ко всякого рода платьям, я с удовольствием согласилась.) Игроки, порядком разгоряченные выпивкой, обернулись к нам. Внушительная фигура старшего «братишки» была прекрасным аргументом, поэтому особых возражений не последовало. Увидев, что деньги у меня есть, они даже заулыбались, видимо, заранее подсчитывая свои будущие барыши. И первое время я их старалась не особенно разочаровывать: я то проигрывала, то выигрывала понемногу, раззадоривая участников.

Часа через полтора на столе перед мишенью осталось лишь две горки монет – моя и покрытого рыжим волосом детины, отзывающегося на прозвище Рваное Ухо. Большая часть находящихся в зале людей тоже переместилась поближе, и ставки на победу одного из нас росли просто катастрофически. Ориентируясь на крайне серьезное лицо «братишки» Эри, я приумножала его и мой капитал, иногда все-таки промахиваясь, чтобы не отбить у Рваного Уха желания играть. Вельможа из-за соседнего с нашим стола тоже заинтересованно наблюдал за состязанием и, как мне показалось, даже поставил на меня какую-то сумму.

Порядком повеселившись, я наконец-то согласилась с предложением Рыжего рискнуть всеми деньгами сразу. В зале стало тихо. Служка, уронивший на пол кружку, схлопотал чувствительный подзатыльник от забравшегося на табурет, чтобы видеть лучше, хозяина. Рыжий долго готовился, потом, вздохнув, метнул свой нож. Бросок получился что надо, нож воткнулся почти в самый центр доски для разделки мяса, расчерченной на манер мишени для стрельбы из лука. Он гордо вскинул руки в жесте победителя, потом с ухмылкой повернулся ко мне и картинно показал мне на линию броска. Действительно, за все время соревнования я ни разу не попала точно в центр мишени, – не было необходимости. Алкоголь в крови и так мешал моим противникам достаточно сильно. Так что, на его взгляд, шансов у меня не было. «Тем хуже для тебя», – подумала я и всадила нож в самый центр. Рев обиженного противника сотряс всю таверну:

– Не может быть! Я хочу отыграться! Верни мои деньги! – Казалось, что стропила не выдержат его воплей. Я сгребла со стола солидную кучу монет, потом подозвала трактирщика, кинула ему несколько серебряных монет и попросила:

– Вина для всех!

Довольные крики любителей дармовщины заглушили рев Уха. Я с Эри, довольная, как не знаю кто, почти вприпрыжку понеслась к отцу. Вельможа привстал из-за стола, поднял бокал за меня и улыбнулся. Я улыбнулась ему в ответ и плюхнулась на лавку поближе к папиному плечу. Его рука опустилась мне на плечо, и я растаяла окончательно. Минут через пять мы разошлись по комнатам, и заснула я в прекрасном настроении.

На следующее утро, позавтракав как следует, мы продолжили путь. Я резвилась, как жеребенок, радуясь хорошей погоде, и старалась не думать о будущем. Огромные ели, вплотную подступающие к дороге, пропускали не так много солнечного света, но тем интереснее мне было подставлять под редкие лучики свои ладони и представлять, как они наполняются светом до краев. Папа грустно улыбался каким-то своим мыслям и периодически трепал мою шевелюру. Эри и Ди метали друг другу нож, выхватывая его из воздуха то правой, то левой рукой. Аркетт ехал впереди, внимательно оглядываясь вокруг, Берс замыкал отряд метрах в двадцати сзади. Ближе к полудню, почувствовав голод, папа кивнул Ди, чтобы он искал место для привала. Четырехпалый, пришпорив коня, унесся вперед. Вдруг Аркетт приподнял руку вверх и, остановив коня, прислушался. Из-за пригорка, на который взбиралась дорога впереди, явственно доносились звуки битвы. Из-за ствола огромной сосны метрах в двухстах впереди показалась рука Ди. Повинуясь его жестам, мы спешились, завели коней в глубь леса, потом папа, Аркетт и Берс неслышно растворились среди деревьев.

Все мои попытки пуститься следом наталкивались на сопротивление Эри, который был непреклонен. Я присела на поваленный ствол, проверила оружие, потом опять с мольбою посмотрела на Эри. Суровый воин нервно сжимал и разжимал кулаки, прислушиваясь к звукам, доносящимся до нас. Бездействие раздражало его не меньше, чем меня. Вдруг едва заметный шорох сзади заставил меня рефлекторно упасть назад в траву и перекатиться в сторону. И вовремя, – боевой метательный нож просвистел прямо над тем местом, где должна была быть моя шея, и со звоном воткнулся в дерево, уйдя в ствол почти по самую рукоять. Я метнулась к дереву, из-за которого вылетел нож, на ходу выхватив свой меч из ножен. Сзади зазвенела сталь, – Эри вступил в схватку. Не особенно беспокоясь о нем, я с разбегу кувыркнулась вперед и на выкате из кувырка нанесла удар на уровне колен воину, прятавшемуся за сосной. Такой атаки он явно не ожидал. Над моей головой свистнула сталь, но мой меч сделал свое дело: лишенный обеих ног, нападающий вдруг издал истошный вопль и, пытаясь сжать руками свои обрубки, повалился вперед. Отскочив в сторону, как учил Четырехпалый, я, как оказалось, увернулась от двух арбалетных болтов, воткнувшихся в дерево над моей первой жертвой. До арбалетчиков было рукой подать, поэтому я со всех ног бросилась к ним, стараясь успеть до того, как они достанут свои мечи. Левой рукой я метнула один из своих ножей в того, кто показался мне более опасным, и не промахнулась: схватившись за рукоять моего ножа, торчащую из его глазницы, он кулем повалился навзничь. Второй, ошарашенно уставившись на товарища, запутался в перевязи, и мой меч не встретил никакого сопротивления на пути к его шее. «Три–ноль в мою пользу», – подумала я и оглянулась. Увиденное вокруг, увы, не радовало: за деревьями мелькало десятка два воинов в тех же масках, что и у нападавших на меня. Вокруг Эри все теснее сжималось кольцо мечников, и, несмотря на немаленькую кучу трупов перед ним, шансов у нас было мало. Выдернув свой нож из глазницы все еще вздрагивающего воина, я было помчалась на помощь Эри, как он крикнул мне: «Беги, я справлюсь!», и метнул нож в сторону Уголька. Перерубленная уздечка и мой призывный свист сделали свое дело: через несколько мгновений я сидела в седле. Пара бандитов, бросившихся было ко мне, отправились к праотцам: одного зарубила я, второму копытом перебил ключицу вставший на дыбы жеребец, и я только облегчила его страдания. Однако вертеться на месте было опасно, число нападавших все увеличивалось. Тогда я решилась: метнув по очереди все пять оставшихся у меня ножей, я с гиканьем понеслась на противников Эри. Срубив голову еще одному, я крикнула: «Прыгай» и развернула коня. Разрубив от плеча до паха одного из растерявшихся бойцов, Эри взвился на круп. Уворачиваясь от ветвей, так и норовящих хлестнуть по лицу, мы понеслись в глубь леса, моля бога, чтобы сзади ни у кого не оказалось заряженного арбалета. Минут через пять дикой скачки я сбавила скорость и оглянулась: трое преследователей на наших конях неслись вдогонку. Позволив преследователям приблизиться на дистанцию броска, Эри метнул два своих клинка и спрыгнул на землю. Однако третий воин особого энтузиазма не проявил, а просто развернул коня и ускакал. Я перевела дух, подъехала к Эри и спешилась. Воин был плох. Даже очень. Кровь сочилась отовсюду. Иссеченная кольчуга держалась на его плечах на честном слове, но залитый своей и чужой кровью с ног до головы боец стоял прямо, слегка опираясь на меч. Свистом подозвав своего коня, он достал из переметной сумы два свитка, протянул их мне и приказал: