Мальчики из Фоллз - Пенелопа Дуглас

возвращайся с пустыми руками.

Офицер бросает найденное на крышку мусорного контейнера, после чего отходит в сторону.

— Оружия нет, — объявляет женщина. — Она сказала правду.

— Ой, извини, деточка. — Мужик нависает надо мной. — Хорошей ночи, ладно?

Подбородок дрожит. Ублюдок.

Дожидаюсь, пока они уйдут. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять — деньги исчезли.

Мой бело-черный бумажник в горошек, ключ от дома и мобильный телефон лежат на баке. Денег нет.

Я пинаю мусорный контейнер. Глухой звон разносится эхом в тишине.

— Сукин сын!

Закричав, прижимаю руки к голове и вновь нахожу Марс, посмотрев на небо.

Но сосредоточиться не получается. Проклятье.

Не возвращайся с пустыми руками. Я не могу вернуться ни с чем. Опять. Хьюго больше не даст мне работу.

Либо заставит выплатить долг другим способом.

Всегда так. Исход может быть любым, и всегда все идет наперекосяк.

Подхватив с земли дубинку, устремляюсь к стоянке. Задние фары полицейской машины как раз скрываются из виду. Томми стоит возле «Чероки», потягивая что-то из своей фляжки.

Я забираю ее, делаю глоток текилы.

Руки пронзает ноющая боль — настолько сильно сжимаю кулаки. Мне все равно, вернусь ли я с десятью тысячами баксов или с синяком под глазом, главное, хоть с чем-то.

— Где Пираты сегодня тусуются? В «Ривертауне»?

Девчонка кивает.

— Да. Вероятнее всего.

Я возвращаю ей фляжку и огибаю тачку.

— Залезай.

— Но меня туда не пустят, Аро, — возражает она.

Не пустят? Вскидываю брови; мой гнев только усиливается. К черту всех.

Мы обе забираемся в салон и пристегиваемся. Я срываюсь с места на бешеной скорости, включаю радио погромче, чтобы мелкая меня не отговорила.

В те времена, когда я еще ходила в школу, соперничество Уэстона с Шелбурн-Фоллз гремело на всю округу.

Ну, было несколько ярких эпизодов, по крайней мере. Если выдавался свободный от работы, присмотра за детьми или других беспокойств вечер, я садилась в машину с друзьями, и мы ехали на их территорию. Нас разделяло всего несколько километров, однако они будто в совершенно другом мире жили.

В Фоллз есть команда по плаванию. Скейт-парк. Очаровательные магазинчики, парки, а родители и копы закрывают глаза, когда детишки гоняют на маминых и папиных авто.

Или громят ломом «Мустанг» своего парня. Не уверена, правдива ли эта история, но забавно думать, что такое действительно произошло.

Конечно, у них имеются и помойки. Плохие районы, бедняки. А также особняки, вечеринки, местные знаменитости. Джаред Трент — бывший гонщик, которого часто показывают по ТВ, и его невестка Джульетта, чьи романы входили в мой список для чтения в старших классах.

Жители Фоллз всегда были лучше нас, и они прекрасно это знали.

Хотя мы тоже кое в чем не уступали.

Я мчу по городу, вспоминая, как в детстве мечтала жить в подобном месте: зеленые лужайки, фонари на крыльце, запах гамбургеров, приготовленных папой на гриле во дворе.

Повзрослев, я поняла, что между видимостью и реальностью огромная разница. Внутри всех этих идиотских красивых домов встречались лжецы, как и везде. К черту Фоллз.

Поворачиваю на Хай-стрит, притормаживаю у тротуара и оглядываю соседние заведения. Некоторые еще работают, но большинство закрылось на ночь. Пекарня «Глазурь», вероятно, не откроется до следующего сезона. Владелица, насколько я слышала, студентка. Скорее всего, она уже вернулась в колледж. Вывеска «Ривертауна» сияет над входом, лампочки в названии вспыхивают одна за другой снизу вверх и обратно. Внутри горит свет, и Пиратов битком набито.

— Аро, они меня не пустят, — снова повторяет Томми.

Мимо пробегают две женщины с колясками. Мамы, взявшие на пробежку детей. Я тихо усмехаюсь. Это место…

— Идем.

Выбравшись из машины, бросаю дубинку на заднее сиденье и оглядываюсь, чтобы убедиться, что мелкая пошла следом. Не знаю, чего Томми боится, но сегодня она со мной.

Мы пересекаем улицу. Я натягиваю капюшон, открываю дверь и вхожу в помещение. Музыка гремит, словно в баре, дым от чьего-то вейпа витает под потолком в тусклом свете ламп.

«Ривертаун» — управляемый хаос, а дети по своей глупости не замечают этого. Родители построили им хорошее место для встреч, похожее на клуб, с кабинками и приватными зонами в прилегающих сзади тоннелях, отличным меню, бильярдными столами и громкой музыкой, однако оно расположено прямо в центре города. На виду у дорожных камер. В квартале от полицейского участка.

Эти выскочки ведут себя так, будто весь мир принадлежит им, но, полагаю, волки, рожденные в неволе, даже не подозревают, что не должны сидеть на привязи.

Осмотревшись вокруг, вижу, как на меня устремляется несколько взглядов — проверяют, кто вошел в чат, — и подавляю свое веселье. Держу пари, тут у всех имена вроде Хадсон или Харпер.

Я подхожу к барной стойке, ощущая сдвиг в атмосфере. Разговоры затихают, перешептывания начинают заглушать музыкальный автомат. Мне здесь не место.

Они знают, кто я такая. Теперь посмотрим, что произойдет дальше.

Прислонившись спиной к латунным перилам, оглядываю зал. Томми становится рядом со мной.

— Если хотите задержаться — делайте заказ, — говорит кто-то.

Повернув голову, смотрю на бармена. Парень меняется в лице, когда до него доходит.

— Не важно, — ретируется он.

По-моему, мы продаем ему траву.

Я окидываю взглядом столики, расставленные вдоль стены, замечаю Трент и наблюдаю за ней, пока она не поднимает глаза, перестав делать вид, будто не заметила моего появления.

Даже забавно осознавать, что дочь Джареда Трента должна мне денег.

Кто-то стоит рядом с ней, и я отсюда чувствую его презрение.

Хотя он смотрит не на меня. Его пристальный, переполненный нетерпимостью взгляд направлен на девочку, стоящую рядом со мной. Посмотрев на парня, потом на Томми, замечаю, как она опускает глаза, словно пытается исчезнуть.

Они меня не пустят.

— Это твой город, — говорю ей. — Почему они тебя ненавидят?

Она лишь качает головой. Я бросаю очередной взгляд на стол Пиратов, сильнее распаляясь от злости. Томми тринадцать. Что их, мать твою, не устраивает?

— Торгуешь? — спрашивает какой-то парень, пристроившийся сбоку.

— Нет.

Он уходит, а я мотаю головой. Смешно, что мне здесь рады больше, чем Томми. Наверное, я более полезна.

Трент поднимается и идет в нашу сторону, останавливается возле меня, притворяясь, будто что-то заказывает.

— Я все верну завтра, — тихо произносит она, после чего берет соломинку, тянется через барную стойку и наливает себе содовую.

— Дилан, — возмущается бармен.

Но я отвечаю:

— Сейчас.

— У меня нет такой суммы.

— Сейчас. — Наслаждаясь ситуацией, грозно смотрю на голубоглазую в надежде, что у меня появится причина ей врезать. — Иначе наша следующая встреча состоится перед твоими родителями или у школы.

— Пошла ты к черту. —