КГБ против СССР. 17 мгновений измены - Александр Шевякин

Генсек и проч. М.С. Горбачев. Лучше всего будет обратиться к наиболее знающим и авторитетным товарищам, которые в прошлом занимали высокие посты и должны дорожить своей репутацией. Одни задаются вопросами: «Чем он занимался в университете? Стучал на товарищей?»[23]. Другие на них отвечают: «…место для прохождения студенческой практики было выбрано точно — Лубянка она и есть Лубянка. Правда, публично никто никогда не спрашивал его об этом, а сам Горбачев и осведомленные об этом лица не стремились расшифровать, какого рода подписку он там давал. О неразглашении материалов — несомненно, о другом — неизвестно пока»[24]. С Запада подсказывают: «Млынарж считает, что Горбачев случайно оказался его соседом по общежитию. Обычно, однако, в обязанности советского студента, поселяемого с иностранным, входит приглядывать за соседом. Я могу это предполагать и о Горбачеве, но у меня нет никаких данных о его отношениях с приглядывающими органами»[25]. Если уж были открытые публикации, то тем более эти вопросы освещались в узком кругу. Более чем сомнительные связи М.С. Горбачева с КГБ, как скрытые аспекты его жизни, были опубликованы в докладах Института изучения дезинформации и оглашены на его конгрессе в Ницце, после чего были запрещены на Западе к упоминанию в открытой печати[26]. Люди приближенные — охранники — также говорят об этом в открытую[27]. Будучи первым секретарем Ставропольского края, он информировал Ю.В. Андропова о том, кто и как отдыхает на курортах Минеральных Вод. При этом часто возникала информация и компрометирующего характера[28]. Затем он становится первым человеком в партии и стране, а значит, высшим руководителем и для спецслужб. Ситуация по-своему может быть и уникальна, но для той работы, где все шиворот-навыворот, это даже нормально: с одной стороны, человек приходится тебе начальником, а с другой стороны, он — твой агент. Если это так, то все попытки что-то понять в «перестройке», ставя в фокус внимания приоритет М.С. Горбачева, будут просто тщетны, да в конце концов и элементарно наивны. А вот роль тех, кто был в курсе его «юношеских заблуждений» и мог им свободно манипулировать, наоборот, незаметна, но исключительна.

Будущий банкир В.А. Гусинский — это бывший агент КГБ «Денис»[29]. Е. Евтушенко получил личный телефон Ю.В. Андропова и разрешение звонить в нужных случаях — когда и по какому поводу надо было «протестовать»[30]. Председатель парламента Литвы В.В. Ландсбергис[31]. Кандидат в члены Политбюро ЦК, председатель Палаты Верховного Совета СССР академик Е.М. Примаков поддерживал многолетние служебные и личные контакты с ПГУ[32]. Сам он, по назначению в 1991 г. последним шефом советской разведки, обмолвился, что в разведку приходит не новичком. Редактор журнала «Огонек», этого рупора «перестройки», В.А. Коротич «сдал» всех своих диссидентствующих товарищей[33]. Диссидент № 1, академик А.Д. Сахаров — агент «Аскет»[34]. A.A. Собчак — в газете «Новый Петербург» выдвигалась версия о том, что он будто бы был осведомителем КГБ в университете[35]. А.И. Солженицын «…становится осведомителем в лагере без всякого давления, легко и сразу». Об этой стороне деятельности Солженицына сведения приведены в публикациях:[36]. Так пишут другие. Но от себя мы добавим, что в его книге «В круге первом» явно прослеживается знание автором ОРД, включая такие тонкие, как перехват телефонных звонков: организация, техническое оснащение и их ведение персоналом, возможные упущения по службе, дешифровка записи телефонного разговора; а в другом месте — один из принципов разоблачения «стукачей»: на основании того, что информаторы получали определенную, строго фиксированную сумму. Любопытно то, что, однажды отличившись в этом, в остальных его книгах какая-либо приверженность этой тематике более не прослеживается. Также указывают, что «Архипелаг ГУЛаг» во многом списан с одной книжонки, выпущенной в свое время геббельсовским ведомством. Ответ на вопрос: «кто дал?», — совершенно ясен: тот, кто имел доступ.