Гусарские страсти - Николай Прокудин

Значит таких страдальцев, как ты, Ромашкин, тут не перечесть… Он исключил почему-то из числа страдальцев супругу…

Служат же люди как-то, и мы послужим, не помрем!"

* * *

— Товарищ лейтенант! Вы прибыли в учебный танковый полк! На капитанскую должность! И должны оправдывать оказанное высокое доверие, а не валять дурака! — прорычал командир танкового полка.

И чего он такой неадекватно агрессивный? Никита всего лишь доложился о своем прибытии в часть…

Малорослый подполковник Хомутецкий со злыми колючими глазами смешно топорщил жиденькие усы и во время разговора постоянно слегка подпрыгивал, приподнимаясь с пяток на носки, что раздражало — ишь, попрыгунчик! Вернее, разговора никакого и не получилось. Разговор — это когда беседуют двое, а ни одного умного или не умного слова Никите вставить Ромашкину не удалось.

— В предписании указан срок прибытия позавчера! Где болтался все это время?

— Да, я…

— Выгоню к чертовой матери! У меня своих бездельников достаточно! И я от них избавляюсь только так! Я тебя, лейтенант, мигом сошлю в Кызыларбат или Иолотань. В Туркво достаточно дыр, куда можно запихнуть ленивый зад! Намек понятен, лейтенант?! Всё! Идите в назначенную вам восьмую роту, а я еще подумаю оставлять вас или отправить куда-нибудь подальше!

Ни фига себе! Куда же еще подальше? Это что, еще не самая окраина земного шарика? Есть более глухие и гадкие места? Не ожидал, лейтенант Ромашкин, не ожидал.

Он совершил ритуал представления остальным начальникам, переходя из кабинета в кабинет. Никто особенно энтузиазма не выказал — прибыл и прибыл, какая нам от тебя польза!

Замполит полка Бердымурадов был менее груб, чем отец-командир Хомутецкий, но дослушать до конца рассказ об отсутствии билетов не пожелал, махнул рукой. По долгу службы расспросил о семейном положении и распорядился по поводу ночлега:

— Переночуете в общежитии. Затем поставим вопрос на жилкомиссии о выделении квартиры.

Ого! Есть даже свободное жилье!

— Когда приедет супруга? — спросил замполит, делая пометки в блокноте.

— Уже. Она со мной! С чемоданами на КПП. Как в кино «Офицеры», — Никита закатил к потолку глаза. Эх, как бы от нее избавиться побыстрее! Сплавить к теще, что ли? Может, и не вернется обратно. Надоело бесконечное нытье! Или пора разводиться?

— Вот и хорошо! — невпопад ромашкинским мыслям одобрил замполдит. — Председатель жилищной комиссии — майор Зверев, наш зам по тылу полка. Сейчас ступайте к нему, напишите заявление. Крыша над головой — самое главное для семьи!

— Крыша — да, это замечательно. Жена в следующем месяце на пару недель поедет сдавать сессию в институте. Пока туда-сюда, я обживусь…

Бердымурадова столь тонкие нюансы семейной жизни лейтенанта уже не интересовали, он уже углубился в чтение газеты «Правда».

Представление полковому начальству растянулось до вечера. Молодому лейтенанту все было в новинку. Казалось, не первый год в армии (шестой), но тогда был солдатом, курсантом. Все в прошлом, а теперь офицерская жизнь — с чистого листа. Как-то она сложится, жизнь эта? Капитанским званием? Или удастся стать полковником? А то и посчастливится — до генерала?

Из штаба полка, где сдал документы в строевую часть, он был скоренько препровожден в батальон, а там попал прямо в лапы начальника штаба.

— Лейтенант. Как фамилия? — грозно спросил рябой майор с «шилом бритым» лицом. Начальник курил на высоком крыльце, небрежно стряхивая пепел на парапет.

— Ромашкин. Лейтенант Ромашкин. Назначен на должность заместителя командира восьмой роты.

— Отлично! Как раз вовремя прибыл. Попался, голубчик! — майор радостно потер ладони. — Ты-то мне и нужен! Завтра заступаешь начальником патруля по гарнизону. Солдат тебе в подчинение определит ротный. Форма следующая: брюки в сапоги, без оружия. Чего молчим? Приказ не ясен?

— Ясен. Так точно! — отчеканил Никита в некотором смятении. Он-то сразу представился: «Лейтенант Ромашкин!» А вот что за майорское рябое «мурло» им так командует? — Разрешите полюбопытствовать, чтоб впредь знать? Вы-то, майор, кто будете?

— Что?!! Кто?!! Я — майор Давыденко! Начальник штаба батальона! Твой прямой начальник. Второй по значимости для тебя после комбата!

— Виноват. Не совсем понял последнее выражение. А замполит батальона у нас есть? Или он отсутствует? А ротный?

— Молчать, бояться! В порошок сотру, по нарядам загоняю! Ух, ты, говорливый какой объявился. Что ни замполит, то умник и демагог! Мало мне было Колчакова, так нате вам — еще один говорун! Что ни лейтенант, то Бенедикт Спиноза!

— А чем плох Борух? — буркнул Никита. Что в батальоне есть и другие демагоги, подобные ему, где-то вдохновило и порадовало.

— Борух? Какой Борух?!

— Спиноза. Фамилия Спиноза. Имя у него настоящее — Борух.

— А, так он еще и Борух?! Тем более! Все вы для меня спинозы-занозы! Занозы в жопе! Политические занозы!

В этот момент из открывшихся дверей появился широкоплечий майор, а за ним два весело хохочущих капитана. Майор поймал последние фразы Давыденко и нахмурился. Высокие начищенные сапоги сверкали черным глянцем на солнце. Шитая фуражка с высокой тульей, словно у латиноамериканского генерала-диктатора. Широкие плечи бывшего борца. Волевой квадратный подбородок. Ох, нелегка доля его подчиненных!.. Правда, позднее выяснилось, что этот борец — милейший человек.

— Мирон! Ты уже теперь не ротный, уймись! Чего ты накинулся на молодого лейтенанта? Солиднее нужно быть, интеллигентнее.

Начальник штаба слегка растерялся, лицо его и без того не бледное, побагровело еще пуще:

— Да вот… Прибыл новый замполит роты. По всему видать, наглец и бездельник. Мало нам своих!

— По чему — по всему? Какой у тебя критерий для определения личности? Веснушки на носу? Голубые глаза?

— Товарищу майору, наверное, не понравилось, что я за честное имя Спинозы вступился, — рискнул хмыкнуть Ромашкин.

— Чье имя, за какое имя?

— Спинозы. За Боруха.

— Наш человек! — кучерявый капитан-брюнет толкнул в бок высокого голубоглазого блондина, тоже капитана.

— Короче! — майор Давыденко швырнул окурок в урну, будто тот окурок во всем и виноват. — Вот, вам новый кадр! Забирайте на здоровье и мучайтесь. Но главное, чтоб не забыл о завтрашнем заступлении в патруль. Иначе я его живым сожру! В первый день службы!

Он быстро сбежал по ступенькам вниз и зашагал широкими чеканными шагами через плац к выходу из городка.

— Ну, лейтенант! И чем ты так Мирона разозлил? — опосредованно похвалил капитан-блондин. — Чуть не довел до инсульта!

— А я знаю?! Он и до меня был уже на взводе, словно бешенный бросился… Да! Кстати! — Отрапортовал скороговоркой: — Лейтенант Ромашкин. Прибыл для прохождения службы в восьмую роту.