Запах леса и дождя - Лариса Ена

посерьезнел Ратислав, — Власть опасна, как ни крути. С властью приходит зависть и ненависть. Готова ли ты взвалить на плечи нашей дочери тяжкое бремя ответственности за всю страну?

— Не говори ерунды, править-то буду я, — всё еще хорохорилась Почетная, — Уж город-то в порядке держать мне удается, значит и со страной справлюсь. Ох, если б получилось извести эту Верину с ее доченькой!

Ратислав ничего не ответил, лишь взглянул на карманные часы, и ушел к своим гвардейцам, оставив жену одну. Отдав распоряжения слугам, Балава вышла в сад, где и пробыла почти до вечера. Она любила свой сад, наверное, даже больше, чем мужа. Это была ее отрада и счастье. Среди великолепных цветов, за которыми ухаживали садовники, как за породистыми лошадьми, Почетная словно возвращалась в свое беспечное детство, где она была свободна, избалована и беспечна.

От приятных воспоминаний ее отвлекла Майя, которая, спустившись в сад, теперь дергала мать за рукав.

— Чего тебе, дитя?

— Мама, как думаешь Земеил выберет меня себе в жены?

— Мы с твоим отцом очень постараемся, чтобы это случилось, — Балава улыбнулась и погладила дочь по голове, — но ты тоже должна нам помочь!

— Ладно, я буду послушной, — Майя вздохнула, — но мне нужно новое платье!

— У тебя будет самое лучшее платье и драгоценности, — заверила дочь Почетная. — Если ты очаруешь принца своей мягкостью, добротой и манерами, то корона тебе обеспечена.

— На балу будет Ака. Она красивая. — Майя вдруг помрачнела.

— Не говори ерунды, — отмахнулась Почетная, — Ну какая она красивая? Худая, глаза как у лягушки и вся такая дурочка, которой нет дела до принца. Но ты-то ведь хочешь жить во дворце?

— Когда я стану королевой, — Майя на секунду задумалась, — я издам указ, запрещающий женщинам быть худыми, как палка. А еще введу в моду рыжий цвет волос. Вот будет здорово!

— Дорогая, мы вместе сможем делать, что захотим, — Балава улыбнулась, — а теперь ступай домой, чтобы не простудиться.

Кивнув девочка поспешила в дом, оставив мать возле куста с большими бутонами алой розы. Убирая с растения парочку подсохших листьев, Почетная непроизвольно поморщилась, уколов палец о шип. Разглядывая каплю крови, выступившей из ранки, тихо произнесла:

— Соперниц легко устранить. Было бы желание.

Послышались шаги и на дорожке, ведущей к дому, показался Ратислав.

— Дорогая, ты столько времени проводишь в саду, что я начинаю тебя ревновать к этим кустам.

— Ах, не придумывай, мой свет, — Балава улыбнулась, протягивая для поцелуя руку, — обещаю, завтра меня в саду не будет.

— А где ж ты будешь?

— Ну, у меня появилось одно дельце, — уклончиво ответила Почетная, — нужно посетить аптекаря… Поболтать о том, о сём.

— Как скажешь, дорогая. Идем в дом, женушка моя.

Недалеко от деревни Гиллибон

Когда Лея очнулась, то обнаружила, что находится в каком-то слабо освещенном подвале, с маленьким окошком у самого потолка. Нога ее была прикована к стене короткой цепью, позволяющей лишь дойти до миски с водой и к ночному горшку за небольшой перегородкой.

С противоположной стороны она увидела Брана и Орзона, так же прикованных цепью.

— Очухалась? — заботливо спросил Бран

— Типа того, — Лея поморщилась, потрогав челюсть. — Как же голова болит!

— Это из-за лекарства, — подал голос Орзон, — у меня тоже она сейчас лопнет.

Лея подергала цепь, проверяя на прочность.

— Мы уже пытались, — Бран вздохнул, — цепь намертво прикована к стене.

— Что же делать? — Лея почувствовала, как задрожал голос. — Нас продадут? Бедная Агата! Она, наверное, с ума сходит от переживаний.

— А я говорил, что в лес опасен и там мародеры, — Орзон приложил ко луб ладонь, — Мне кажется, у меня температура.

— Не хочу показаться пессимисткой, но дела у нас хуже некуда, — Лея закрыла лицо руками и беззвучно разрыдалась.

— Нельзя отчаиваться раньше времени. — с надрывом воскликнул Бран. — Быть может, нам удастся сбежать!

— Ты же знаешь, что нет, — всхлипывая прошептала Лея, — На нас напялят ошейники-шпионы. Мы не сможем выйти за разрешенную для передвижения территорию. Любой робот-ищейка сможет нас отследить. Нет, друзья, жизнь закончена. Мечты прахом.

Дверь распахнулась и на пороге появился мужчина. Подойдя к ребятам, он по — очереди надел на них наручники, после чего отстегнул цепь.

— За мной, — коротко скомандовал он, — и без выкрутасов, а то пристрелю!

Понимая, что просить отпустить их бесполезная трата времени, подростки молча последовали за мужчиной, угрюмо переглядываясь. На улице их посадили в повозку с клеткой. Вырвавшиеся клубы пара на секунду окутали пленников, а затем, тарахтя, повозка медленно поехала по ухабистой дороге в сторону Брестриуна.

Всю дорогу ребята молча смотрели сквозь прутья решетки на окружавшую их местность и широкую спину мародера. Величественные стены Брестриуна они увидели часа через три. Подъехав к решетчатым воротам, мародер бросил стражникам мешочек с монетами и повозку пропустили внутрь.

Вытаращив глаза, юные пленники смотрели на открывшийся их взору центральный город. Широкие улицы для повозок и тротуары для пешеходов были гладкими, словно поверхность столешницы, а это, уставшие от ухабистой дороги ребята оценили мгновенно. Дома были двух и трех этажные, с остроконечными крышами и круглыми окнами, а на небольших узорчатых балконах, оплетенных злеными лианами, стояли маленькие столики и стулья. Несмотря на ранний час, улицы были полны граждан, спешащим по своим делам. На повозку с пленниками, люди смотрели с любопытством, а некоторые спрашивали у мародера, когда начнутся торги. Похититель направил транспортное средство в сторону, откуда доносилась развеселая музыка и через пару минут пленники увидели небольшую площадку, вокруг которой были расставлены скамейки. Граждане из различных сословий, рассаживаясь по своим местам, ревностно окидывали взором своих соседей, прикидывая, кто сколько сможет предложить за живой товар.

— Приехали, вылезайте и вставайте на постамент, — бросил мародер, повернувшись к подросткам. — И не вздумайте реветь, только рассмешите всех.

Дрожащих от ужаса друзей выставили перед зрителями, которые наперебой стали предлагать свою цену. Лея находилась, словно в тумане. Лица и силуэты граждан стали для нее расплывчатыми, а звуки будто бы приглушились. Медленно моргая, смотрела она прямо перед собой, боясь поверить в происходящее. Да, в их деревне слышали про торговлю людьми, но это казалось лишь страшилкой на ночь. А теперь она оказалась в эпицентре этого кошмара. Очнулась она только после того, как мародер крикнул над ее головой:

— Продано! Девочка достается паре в первом ряду. Мое почтенице! Денюжки сюда кладите!

Повернувшись, она увидела, как Брана уводит какой-то громила в форме гвардейца, а Орзон следует за симпатичной женщиной с красным крестом на рукаве пиджака.

Лею же выкупила немолодая пара: седовласый мужчина и чопорная дама с брезгливым выражением лица. Девочка видела, как