Мы правим ночью - Клэр Элиза Бартлетт

– Как зовут вашего отца?

– Алексей Ильич Золонов, – подтвердила она его догадку.

Генерал. Герой Союза. Заместитель командующего сухопутными войсками вооруженных сил страны. Его считали четвертым по степени могущества лицом в государстве. А дома он как-то раз пошутил, что хоть он и четвертый, зато может оказывать сильное влияние на первых троих.

Голос Кослена сорвался.

– А он… Отец знает, что вы здесь?

Линне немного помедлила с ответом, чтобы насладиться выражением откровенной паники на его лице.

– Разумеется, нет.

Отец обладал огромной властью, но даже ему приходилось подчиняться определенным правилам.

Кослен не отрывал глаз от своих каракулей. Она видела в них яростную борьбу – а может, что важнее, не в глазах, а в усах.

– Мисс, вы не могли бы подождать пару минут на улице?

– Могла бы, сэр, – ответила она.

Кослен этот ее укол проигнорировал. Направляясь к двери, она услышала потрескивание включаемого радио.

После душной атмосферы кабинета воздух снаружи казался чистым и бодрящим. Линне сделала глубокий вдох. Найди она достаточно убедительный аргумент, Кослен, возможно, передумал бы. Она могла бы назвать официально засвидетельствованное число поверженных ею врагов, сослаться на свой талант снайпера и рассказать, сколько набрала баллов на последнем экзамене для радистов. Потом напомнила бы, как когда-то спасла ему самому жизнь, проломив челюсть солдату Эльды. Хотя вспоминать об этом она не любила.

Ее мысли вмиг улетучились: Таннов по-прежнему болтался недалеко от входа. На его лице застыло терпеливое выражение солдата, которого в любой момент могут позвать назад, чтобы устроить очередную словесную порку. Рядом с ним стоял Досторов. Его стоический вид портила зажатая в зубах, докуренная до самого фильтра сигарета. Однажды он сказал, что пошел в армию только затем, чтобы сэкономить на расидине, и Линне не была уверена в том, что это шутка. Голову Досторова окутывало привычное облако едкого дыма. Кричащие краски заката за их спинами приобрели более глубокие тона. Парни наверняка могли бы сейчас найти для себя местечко и получше. Что они вообще здесь делают? Не теряй бдительность.

– Ну и?.. – произнес, наконец, Таннов.

– Ну и что? – хотела спросить его она.

Но это наверняка привело бы к неизбежному «стало быть, ты девушка», а начинать этот разговор после того как он, однажды вломившись к ней, застал ее без рубашки, было бы глупо. Кослен и без того изрыгнул на нее из своей пасти столько бюрократической дряни, что она теперь несколько месяцев не сможет успокоиться.

Досторов сплюнул окурок в грязь. В окрестных казармах было тихо – народ отправился ужинать в противоположный конец базы. Мимо прошли несколько конструкций из живого металла, выполнявших мелкие поручения, и, будто безмозглые пауки, сновавших туда-сюда, доставляя донесения или посылки. Линне предпочла не задаваться вопросом, зачем парни рядом с ней несут этот странный, молчаливый караул, а напрочь их проигнорировать.

Так они простояли несколько минут. Затем Таннов сказал:

– Как тебе это удалось?

– Что именно?

Пальцы Таннова с тихим треском озарились светом – это вспышки искристой магии исчезали в Узоре. В обращении с искрами он всегда был худшим из них. Но на этот раз Таннов не обратил никакого внимания на мерцание. Он неподвижно смотрел на нее серьезными, слишком блестящими глазами. Возможно, тоже хлебнул бренди.

– Три года. Кто бы мог подумать… А я ни о чем даже не подозревал.

Он повернулся к Досторову и сказал:

– А ты знал?

– Нет, конечно же, – ответил тот, затем поднял голову и посмотрел на просвет в облачном покрове, через который уже проглядывали первые яркие ночные звезды. Жалкие остатки надежды Линне как ветром сдуло. Даже если они не станут свистеть ей вслед, она все равно больше никогда не будет старым добрым Алексеем.

– Я даже ни разу не видел, как ты отливаешь. Ну, то есть… мочишься… – сказал Таннов, и Досторов тут же ткнул его в плечо, – словом…

– Прекрати! – рявкнула она.

Таннов окаменел. Он выглядел оскорбленным, словно никогда не видел, как она выходила из себя, как колотила его, как воровала у него сигареты, как выигрывала в карты. И ей было прекрасно известно почему. Все, что ей нужно было им сказать, застряло в горле, задушенное праведным гневом.

У Линне зачесались ладони. Она была солдатом ничуть не хуже Таннова. А в некотором отношении даже лучше. Выбивала быку глаз, ни разу не дав осечку. Могла отстрелить смешной ус полковника Кослена, не пролив ни капли крови. И была способна так полыхать искрами, что солдат эльды отлетал на десять шагов назад и шмякался о землю. Но Таннов с Досторовым через пару дней вернутся на фронт, а она, к неудовольствию отца, отправится на север протирать штаны в каком-нибудь кабинете.

Ладони больше не чесались, теперь их жгло. Прекрасно понимая, что ничего такого делать не нужно, она вытянула руки вперед и превратила свои искры в раскаленный светящийся шар, который повис перед ней. Женщинам искристой магией заниматься не возбранялось. Она могла бы поджечь шнурки ботинок Таннова, чтобы он потом несколько недель спотыкался при ходьбе, пока ему не выдали бы новые со склада. Или взорвать очередную сигарету, которую Досторов никак не мог прикурить, сверкая своими собственными искрами.

Ей хотелось кричать: «Что вы здесь делаете?!» Неужели они после ее ухода вновь отправятся с важным видом в столовую, разыгрывая в лицах крах Алексея Набиева?

Дверь кабинета Кослена открылась. Они рассыпали свои искры, как три нашкодивших школьника. Те полыхнули вдоль линий Узора, и Линне отпустила свои тоже.

Полковник Кослен взирал на нее, подняв брови – и, каким-то образом, усы.

– Эй, вы двое, – обратился он к парням, – если у вас так много свободного времени, отправляйтесь-ка в наряд на кухню. Сгиньте с глаз моих.

Затем его голос смягчился, в нем появились слащавые нотки.

– Мисс, не могли бы вы пройти со мной в кабинет?

– Могла бы, сэр, – ответила Линне.

Он отошел в сторону, и она вынуждена была позволить ему придержать для нее дверь. Переступая порог, она оглянулась и увидела, что Таннов с Досторовым уже исчезли в блекнувшем свете.

Может, надо было с ними попрощаться? Но старина Алексей тоже не стал бы ничего такого делать.

Они с Косленом опять сели.

– Я только что говорил со штабом вашего отца, – сказал полковник.

– Быстро вы, – тихо пробормотала Линне.

Она не предполагала, что Кослен услышит ее слова, однако он произнес:

– Генерал очень озабочен вашим благополучием. Он был уверен, что вы в школе.