Авиатор: назад в СССР 12 - Михаил Дорин

мы потеряли на виду у начальства. Беда большая, но не смертельная. Наши идеи ещё нужны…

— Нет, Васильевич. В Министерстве и у военных начинает складываться не лучшая оценка нашей деятельности. Ещё один подобный провал, и мы можем лишиться последних сторонников, — перебил Федотова генеральный конструктор.

Белкин походил рядом со столом и протянул мне лист телеграммы. В ней говорилось про испытания нового изделия на полигонах испытательного центра во Владимирске.

— «Испытания „изделия 170“ перенести на весну 1984 года, ввиду неготовности носителя», — прочитал я и тут же взглянул на Белкина. — Наш самолёт готов к применению и отработке техзадания с этой ракетой. Почему в этой телеграмме обратное?

— Самолёт был готов. Завод «Вымпел», который занимается этим «изделием 170» решил отложить испытания до следующего год. В конструкторском бюро Сухого обещали к этому времени подготовить свой вариант носителя, — сказал Федотов.

— Проще говоря — они тянут время до момента, когда у «суховцев» появится доработанный Су-27. Сейчас они применять эту ракету не могут, — добавил генеральный конструктор.

Вот это борьба пошла! Два достойных друг друга авиаконструктора, две легендарные фирмы вступили в схватку. И пока моё конструкторское бюро уступает практически по всем направлениям.

Выходит, что во Владимирск уже не надо ехать. Как только Белкин отпустил меня и Федотова, мы вышли с ним в коридор, и он меня придержал.

— Тебе нужно отдохнуть. Ты много пережил аварий, — настойчиво произнёс Александр Васильевич.

Ошарашил меня Федотов таким предложением. Проще говоря, он меня от полётов отстранял.

— Да ладно вам, шеф! Не время отдыхать, — посмеялся я.

— В отпуск пойдёшь со следующей недели. Поезжай домой и отдохни, — ответил мне Александр Васильевич.

— Я в порядке. Разве нам не нужно сейчас разбираться с проблемами МиГ-29М?

— Нужно. И отдыхать тоже нужно, — продолжал повторять шеф.

Затем он посмотрел на меня. Энтузиазма перед возможностью идти отдохнуть, в моих глазах не было. Я предложил ему отправить меня в отпуск ближе к Новому году. Как только закроем программу испытаний на МиГ-31 на ближайший период.

— Хорошо. Иди, готовься к полётам.

Середина ноября выдалась дождливой, но авиация у нас всепогодная. Очередное задание было не сложное — выполнить полёт по маршруту в стратосфере на МиГ-31. В экипаж определили штурмана-испытателя нашей фирмы Валерия Сергеевича Зайкина — «душа коллектива» и главный помощник Федотова во всех его поездках в горы. Как мне сказал Меницкий перед сегодняшним полётом, приготовься услышать любимое ворчание Зайкина.

Мы шли с Валерием Сергеевичем на стоянку, когда нас догнал Ваня Швабрин.

— Федотов спрашивает кто с ним в горы поедет? Я отказался, поскольку уже к тебе, Серёга, на Новый год еду.

— Блин! Опять в горы тащит меня Федот! — расстроено восклицал Зайкин.

— Валерий Сергеевич, да бросьте! Вы ж фанат, как я слышал, — удивился я.

— Да ты шефа не знаешь. Погода плохая. Все лыжи в угол поставили и за стол. Поел, попил и спать. И он тебя в 6 утра, а то и раньше будит. С первыми петухами в горы тянет кататься. А жизнь-то хороша была вчера. Ой, не хочу и не поеду! — возмущался Зайкин.

Я знал по рассказам всего коллектива инженеров и техников, что добрее человека, чем Зайкин не бывает. Это постоянно говорил и Меницкий. Почему он не мог отказать Федотову, мне непонятно.

— Шеф ведь не приказывает. Можно и отказаться.

— Ну, как же! Он просто говорит: поехали и всё. Брови нахмурит, и попробуй отказать. Но в этот раз пусть другого кого-то берёт!

Мы подошли к самолёту. К нам подъехала машина Федотова с главным конструктором МиГ-31. Зайкин уже был готов к тому, что сейчас его спросят по поводу поездки в горы.

— Сергей, к полёту готов? — задал вопрос Александр Васильевич.

— Конечно. Осталось по программе десять полётов выполнить.

— Это хорошо.

Он посмотрел на Валерия Сергеевича и радостно спросил его:

— Валера, поездка намечается. Как насчёт того, чтобы в горы рвануть?

Я не сомневался в крепости духа нашего штурмана-испытателя. Как и в его добром сердце. Вот оно-то и пересилило.

— Александр Васильевич, с большим удовольствием! Всегда готов! — громко ответил он.

Я сам смотрю на Федотова и понимаю, что он не просто так спросил у Зайкина. Суровый взгляд Александра Васильевича трудно преодолеть.

Главный конструктор МиГ-31 подошёл к нам и объяснил, на что обратить внимание в полёте.

— Посмотри, как будет локатор отображать, Валер. Были нарекания на этой машине.

— Нет вопросов, — ответил ему Зайкин.

Самолёт осмотрели, места в кабинах заняли и начали запуск. Всё идёт штатно, без нареканий. Как только весь процесс запуска был закончен, я запросил вырулить.

— Гордый, 088й, прошу вырулить на предварительный.

— 088й, предварительный разрешил, — ответил мне руководитель полётами.

После осмотра на техпосту, нам разрешили вырулить на полосу. Самолёт установил по осевой линии ВПП. Тормозной рычаг полностью нажал. Двигатели прогреты. Плечевые ремни притянуты, и Валерий Сергеевич докладывает о готовности к взлёту.

— 088й, взлёт, форсаж, — запросил я.

— Разрешил.

Вывел двигатели на обороты «Максимал». Сергеевич докладывает, что показания двигателей в норме. Ставлю рычаг управления двигателями на упор «Полный форсаж». Лампы включения режима загорелись.

— Взлёт, — сказал я по внутренней связи и отпустил тормоза.

Рывок назад и МиГ-31 рванул по полосе на взлёт. Ручку управления держу в нейтральном положении, педалями контролирую направление. Скорость растёт, но не так, как обычно. Звук двигателей не такой. Гаснет лампа левого форсажа.

Самолёт тут же начинает уводить с полосы влево.

Рычаг управления двигателями сразу переставляю на упор «Малого газа». Убрал закрылки. Самолёт ещё очень быстро катиться по полосе, но скорость позволяет выпустить тормозной парашют.

— Прекратил взлёт, — громко докладываю я в эфир.

—