Пожиратели таланта - Анна Данилова

– Валентина, что вы такое говорите?! – Абросимов опустил бокал. Откинулся на спинку стула и посмотрел на нее, нахмурив брови. – Может, я чего-то не понял? Вы предлагаете мне пожить у вас – или с вами?

– У меня. И... со мной...

– Как квартирант?

– Не совсем... Я заплачу вам сто тысяч евро за то, чтобы вы жили со мной...

– Сколько-сколько?.. – Он тихо, но не зло, засмеялся.

– ...чтобы вы жили со мной как если бы мы были муж и жена! – выпалила она.

Брови его взлетели вверх.

– Ну, то есть... – Она растерялась, и все слова, которые она копила, готовясь к этой встрече, разлетелись, растворились в ресторанных музыкально-шелестящих звуках.

– Вы хотите мне, еще не остывшему от брака человеку, объяснить, что это такое – жить как муж и жена? – продолжая улыбаться, сияя какими-то уже невероятно веселыми глазами, переспросил Абросимов, и Валентине стало еще страшнее. Ее даже затошнило. Мысленно она уже писала заявление об уходе и собирала вещи, чтобы уехать к маме, подальше от этого проклятого города...

– Все, кроме интима, – выдала она самое важное, что приберегла напоследок, густо при этом краснея. – Мы будем вместе завтракать, разговаривать, ездить на работу и с работы, обедать, ужинать, устраивать пикники, гулять, совершать какие-то поездки – словом, жить... вместе...

– Вы что, больны? – вдруг тихо, внимательно глядя ей в глаза, спросил Игорь Николаевич.

– Вы имеете в виду – психически?

– Да нет... ну... Извините, может, у вас онкология, и вы... Как бы это сказать... решили напоследок...

– Нет-нет! Я абсолютно здорова. Совсем. Просто годы идут, и я патологически несчастлива. Я... влюблена в вас, – она вздохнула и даже как-то невзначай всхлипнула. – У вас – своя жизнь, и вы, понятное дело, не обращаете внимания на меня... Да и на работе-то мы пересекаемся нечасто... Я бы хотела видеть вас рядом с собой. Вы не подумайте, я не собираюсь покупать вас! Я только предлагаю разделить со мной один год вашей жизни. Чтобы глаза мои наслаждались вашим обликом, уши мои слышали бы ваш голос... Я хочу лишь немного счастья. А поскольку у вас есть своя жизнь, какие-то свои принципы, привычки... Словом, эти деньги я предлагаю вам как бы за беспокойство... Господи, ну я не знаю, как это все сказать, выразить словами!..

– Но это очень большие деньги... Откуда они у вас? Это же почти четыре миллиона рублей!

– Да у меня и нет этих денег... – Слезы хлынули, побежали по щекам, закапали на скатерть. – Просто ровно столько стоит моя квартира в городе... Так уж мне повезло, что мой отец был здесь не последним человеком и сумел позаботиться о семье... В сущности, это обычная квартира на Набережной, разве что большая и хорошо отремонтированная.

– Послушайте, Валя, вы вообще-то понимаете, о чем говорите?!

– Вот, я так и знала, что вы подумаете обо мне плохо... Но я не знала, как еще, чем я могу заинтересовать вас? Как сделать так, чтобы вы согласились? У вас нет своей квартиры, и когда еще вы ее купите, а так... Пожили бы на свежем воздухе... на Волге. Может, вы рыбалку любите...

– Люблю рыбалку... Я очень люблю рыбалку. Господи, Валя... – Он продолжал смотреть на нее недоуменным взглядом, все еще не веря тому, что услышал. – Неужели такое еще возможно?! Это же надо – на такое решиться... Мы же совсем не знаем друг друга...

– Ну и что?! И что? А вы представьте себе, что снимаете у меня дом или комнату. Многие так живут, совершенно чужие люди, – бок о бок. Но я, понятное дело, конечно же, не хочу, чтобы вы были моим квартирантом. Я же вам все объяснила...

– Значит, пикники, завтраки, беседы... Нет, вы уж извините меня, Валя, но я так не могу...

– Хорошо. Тогда и вы извините меня. Просто поужинаем... – Она, пылая от стыда, как-то вся подобралась, салфеткой утерла слезы, вздохнула. – Вон и ужин несут...

Приехала Глафира, и они с Лизой еще раз хорошенько осмотрели подвал. Улов их казался весьма скромным: зубочистка, колпачок от помады, фантик.

– С одной стороны, хорошо, что вы меня так рано не разбудили, – сказала Глафира, полненькая энергичная женщина, одетая в удобные широкие черные штаны и тонкий зеленый свитер. Глядя на нее, можно было подумать, что жертва совершенного в подвале зверского убийства и Глаша – две родных сестры, настолько они были похожи «мастью». Белая кожа, рыжие волосы, телосложение. – С другой – кажется, я все пропустила.

– Надеюсь, что рано или поздно им удастся все-таки установить личность погибшей, – ответила Лиза, вертя в руках фантик. – «Белочка». Да кто угодно мог обронить этот фантик. Ребенок какой-нибудь, забежавший в подвал по каким-то своим детским делам...

– Интересно, и какие это дела могут быть у детей в этом подвале?

– Они могли здесь прятать велосипед, мяч, какие-то предметы, сигареты, я не знаю... Вот лично я, когда была девчонкой, постоянно торчала в подвале своего дома, все выискивала что-то. У нас был старый дом с большим и темным сырым подвалом. Так вот, там была очень старая и, как нам всем тогда казалось, таинственная дверь. Уж чего только мы не фантазировали, представляя себе, что за ней может быть. Ну и потом, мы, конечно, не выдержали и открыли ее. Сорвали замок – били его камнем, выламывали, ужас! Открыли дверь и обнаружили там довольно-таки просторное помещение с полками вдоль стен. А на полках...

– Черепа со светящимися глазницами... – рассмеялась Глаша.

– Нет, не угадала. Там были папки с какими-то документами. Мы открывали каждую папку и, ничего не смысля в цифрах и записях, безжалостно рвали их, представляя себя героями, призванными спасти мир... Короче, натворили мы что-то нехорошее, как я сейчас понимаю. Хотя, с другой стороны, важную документацию вряд ли хранили в подвале старого дома. Разве что какую-нибудь никому не нужную бухгалтерию. Это – о подвале.

– Хорошо. Пусть ребенок развернул тут конфету и бросил фантик.

– Ладно, все это пустое. Что еще? Колпачок от помады. От дешевой помады морковного цвета. И запах отвратительный, помада дешевая и старая. Но цвет – красивый, насыщенный. Думаю, это колпачок от ее помады. Хотя, может, мне показалось, что ее разбитые губы были, помимо крови, вымазаны чем-то оранжевым. Я вполне могла предположить, когда разглядывала ее, что это либо налипшие на ее губы пряди волос, либо блики от этих поистине золотых прядей. Знаешь, у нее совершенно золотые, очень красивые волосы.

– Может, это парик?

– Нет. Я ведь видела ее так же близко, как тебя. Ладно, Глафира, пойдем отсюда. Меня прямо жуть берет, когда я смотрю на этот стул. Обрывки веревки, как ты понимаешь, эксперты взяли с собой. Пусть попробуют что-нибудь определить. И знаешь, меня все это время не покидало ощущение, будто я уже где-то видела эту девушку или молодую женщину. Даже не могу точно определить ее возраст. Тело взрослой, не худенькой маленькой женщины, а лицо... Какое-то детское. Бррр! И все в крови! Все, все, выходим отсюда. Поехали в контору, ты заваришь чай, спокойно поговорим. Денис в прокуратуре?