Арктическое вторжение - Сергей Донской

Нервный смешок был готов сорваться с ее непослушных синюшных губ, когда голос, донесшийся словно издалека, вернул ее на грешную землю.

– Сейчас мои люди застрелят… – указательный палец иностранца, обтянутый вязаной перчаткой, остановился на оцепеневшей Полынцевой, – застрелят вот эту женщину. Потом эту. – Палец переместился на рыдающую Бородулину. – Тогда, может быть, вы поймете, что мы пришли сюда не для того, чтобы шутить шутки.

Окончание тирады прозвучало слегка непривычно, однако стало окончательно ясно, что предводитель «белого» отряда изъясняется по-русски так же свободно, как по-английски; возможно, даже с менее заметным акцентом. Это, как показалось россиянам, было еще хуже. Если только могло быть что-то хуже того, что уже произошло.

– Считаю до трех, – перешел на крик командир отряда. – Раз!.. Два!..

– Успокойся, математик, – буркнул Саша-тракторист, стягивая с себя майку. Он покосился на Полынцеву. – Все в порядке, Жанна Николаевна. Не бойтесь.

– Спасибо, Александр Степанович, – пискнула Полынцева и взялась деревянными, потерявшими чувствительность пальцами за подол ночнушки.

Саша переступил через снятые трусы.

– Пожалуйста, Жанна Николаевна, – сказал он.

Обмен любезностями вызвал смех в шеренге вооруженных людей.

– А вы чего ждете? – рявкнул их главарь на дрожащих пленников.

Они уже ничего не ждали.

Ни у кого из них не было шансов выжить на льдине под открытым ночным небом промерзшей насквозь Арктики, даже если бы им и оставили те жалкие одежки, в которых их выгнали на площадку. Тем не менее какая-то призрачная надежда еще теплилась в сердцах, потому что все торопливо разделись, стараясь не смотреть друг на друга. Женщины плакали, страдая от невыносимого холода и такого же невыносимого унижения. Мужчины крепились, хотя двое или трое уже были близки к обмороку, оглушенные неотвратимостью событий и резким перепадом температур. Хуже всех было геофизику Федорову, которого поддерживали под локти Ложечкин и Кренкель. Похоже, он действительно умирал и уже совершенно не соображал, где находится и что с ним происходит.

Счастливчик, думали о нем. Счастливчик, ему хотя бы не так страшно.

– Довольны? – пробормотал Трегубов, с трудом ворочая одеревеневшим языком. – Мы сейчас замерзнем тут на хрен. Вы этого добиваетесь?

Главарь «белого» отряда хмыкнул.

– Наверное, вам надо согреться, – предположил он. – Для этого необходимо больше двигаться. Ну-ка, бегом. – Если до сих пор по его тону чувствовалось, что он насмешливо ухмыляется под своей маской, то теперь его голос изменился. – Бегом, я сказал! Если через десять секунд здесь кто-нибудь останется, я прикажу открыть огонь. Вперед, покорители Севера! Родина вас не забудет.

– Я не побегу, – сказала Полынцева, еле шевеля окоченевшими губами. – Стреляйте, гады.

Ей вдруг вспомнились черно-белые фотографии, на которых были изображены заключенные гитлеровских концлагерей. Здесь, на Северном полюсе, чуть ли не семьдесят лет спустя, повторялась та же самая картина. Тепло одетые изверги и их раздетые догола жертвы...

Наверное, нечто подобное пришло в голову и Ложечкину, потому что он придвинулся ближе к Полынцевой и упрямо наклонил голову.

– Стреляйте, стреляйте, – процедил он. – Я тоже не побегу.

– И я, – поддержал их Трегубов, смерзшиеся волосы которого образовали нечто вроде нелепого темно-красного колпака, над которым клубился пар.

После секундного колебания к ним присоединились еще двое полярников. Остальные предпочли подчиниться приказу, лишь бы продлить свою жизнь хоть на несколько мгновений. Они казались несчастным невероятно долгими, эти мгновения. Оскальзываясь, пленники попятились, а затем развернулись и, толкаясь, устремились прочь, постепенно ускоряя шаг.

– Не желаете присоединиться к своим товарищам? – галантно осведомился главарь «белого» отряда, глядя Полынцевой в глаза.

– Не желаем, – ответил за нее Трегубов.

Ложечкин лишь пошире раздвинул ноги и набычился еще сильнее.

– Что же, это ваш выбор, – произнес главарь «белого» отряда, направляя на Полынцеву ствол пистолета. – Я не возражаю.

Она слышала, как за спиной скрипит снег под негнущимися ногами бегущих, чувствовала их прерывистое дыхание, которое, удаляясь, становилось похожим на шорох – шорох бумаги, сминаемой в кулаке. В сравнении с ним выстрел прозвучал просто оглушительно...

Бум!

А оранжевое пламя, вылетевшее из круглого отверстия ствола, было ослепительным...

Оглохшей и ослепшей Полынцевой почудилось, что она видит аккуратную блестящую пулю, летящую ей прямо в переносицу, а потом в голове грянул гром, мир разлетелся в клочья, а сама Полынцева качнулась назад и, уже мертвая, повалилась лицом вниз.

Затылка у нее не было. Из дыры в проломленном черепе валил густой пар, похожий на белый дым.

Белый дом был официальной резиденцией всех президентов США, за исключением Джорджа Вашингтона, который занимал этот пост с 1789 по 1797 год.

Он представляет собой особняк в палладианском стиле (архитектор Джеймс Хобан). Строительство началось в 1792 г., окончилось 1 ноября 1800 г. В этот же день первым его хозяином стал второй президент США Джон Адамс.

В Белом доме шесть этажей: два цокольных, два для общественных приемов и два для семьи президента. Посетители, приходящие в Белый дом на экскурсию, имеют возможность увидеть самые красивые и исторические помещения, включая Восточную комнату, Зеленую комнату, Голубую комнату, Красную комнату и Столовую для официальных мероприятий. Эти помещения используются президентом и первой леди для приема гостей и руководителей из других стран. В Овальном кабинете президент осуществляет свою деятельность по управлению страной.

Из свободной энциклопедии «Википедия»

Любой, кто внимательно разглядывал оборотную сторону двадцатидолларовой купюры, сразу узнал бы это здание, напоминающее по виду стандартный Дворец культуры, украшающий и поныне многие города Советского Союза. По сути своей это действительно был дворец, хотя к культуре имеющий отношение весьма отдаленное. И, как несложно догадаться, возведен он был не на территории СССР, а в Соединенных Штатах Америки, где, собственно, и имеют хождение доллары.

Называлось это здание Белым домом, и находилось оно в Вашингтоне по известному всем американцам адресу: Пенсильвания-авеню, 1600. Чтобы не путать свою столицу с одноименным штатом, они снабдили ее приставкой «Ди-Си», подразумевая округ Колумбия или District of Columbia.

В свое время Вашингтон Ди-Си был спроектирован французским архитектором таким образом, чтобы затмить блестящие европейские столицы и стать красивейшим городом Америки. Богатым воображением француз не отличался. В соответствии с его замыслом, у американцев получился просторный, зеленый и очень имперский город, чем-то смахивающий на предвоенный Берлин или Москву сороковых годов прошлого века. Небоскребов здесь нет, поскольку закон запрещает возводить строения выше купола здания конгресса на Капитолийском холме. Оно считается одним из символов США, а потому вокруг холма постоянно бродят толпы туристов.