Чародей звездолета «Агуди» - Юрий Никитин

– Прошу в кабинет, – сказал я суше, чем хотелосьбы. Военных я недолюбливаю, что естественно, я же демократ и всякий тамгуманитарий, даже интеллигент в чем-то, к сожалению, но в моем большомхозяйстве надо ладить со всеми. – Есть интересный вопрос…

Мы обменялись рукопожатиями у входа, дверь подрагивала, непонимая, закрыться или распахнуться до упора, наконец мы вошли в помещение, чтовполне могло бы служить уютным кабинетом средневековому королю-гуманисту, еслибы не было подземным бункером. Рассаживались, уже не глядя на ранги и места,нас всего четверо, сели поближе друг к другу, как заговорщики, даже заговориливполголоса, инстинкт, хоть и понимаем, что чуткие микрофоны теперь засекаютдаже шепот за три километра.

Я сказал строго:

– Полагаю, вы уже понимаете, как стоит вопрос. И о чемпойдет разговор.

Сигуранцев сказал негромко:

– Вы дали две недели на обдумывание…

– Да, – ответил я. – Это на случай утечкиинформации. А решим сегодня.

Они смотрели непонимающе, Громов спросил осторожно:

– Вчетвером?

– Нет, – ответил я четко. – Решил я один, ився ответственность – на мне. Если победители сомнут Россию, то на виселицупусть тащат меня одного. А вместе только распланируем начало и ход операции.

Они не переглядывались, смотрят прямо, но я чувствовал, чтосейчас они близнецы и сиамские братья. Сигуранцев поинтересовался негромко:

– Операции? Она уже решена?

– Да, – ответил я с горечью. – Я эти выходныедни постоянно советовался, совещался, говорил, спорил, доказывал, убеждал…

– С кем?..

Я понял по его ледяному голосу, о чем он подумал, отмахнулся:

– Да не с демократами. И не с меднолобыми. С теми, ктомежду вами не видит разницы. С Платоном, Аристотелем, Макиавелли, Кампанеллой,Гельвецием… а закончил разговором с Богом. Довольно поучительный разговор, хотьи долгий.

– И что сказал Господь Бог? – полюбопытствовалГромов.

– Он объяснил, что все народы имеют право насуществование, – ответил я. – Не люди, я нарочито переспросил, аименно народы!.. Языки, как он сказал на своем древнем наречии, но я его понял.И всякий, кто посягает на их существование, – враг Ему тоже. Он сказал,что Он с нами. А если с нами Бог, то кто же против нас?

Громов с радостным недоумением на лице спросил жадно:

– Как вы планируете эту операцию вообще? В целом?

– Еще никак, – ответил я честно. – Просто вомне дрожит каждая жилка, я всеми фибрами чувствую, что мы уже опаздываем!..Надо бросить туда не просто отряды ОМОНа, но и все антитеррористические группы.

Громов посерьезнел еще больше, спросил серьезно:

– Неужели все настолько серьезно?

– Да, – ответил я. – Возможен косовскийвариант.

Они молчали, переглядывались, наконец Громов проворчалглухо:

– Наукой доказано, что слоны топчут кур куда лучше, чемпетухи. Так что предлагаю сразу же бросить в конклав… тьфу, анклав!.. еще итанки. Или хотя бы тяжелую бронетехнику…

– Зачем тяжелую?

– А у меня тоже предчувствие, – буркнулСигуранцев. – Лучше перебдеть, чем недобдеть. Лишними танки в таких делахне бывают, а вот нехватка…

Он умолк, Босенко сказал желчно:

– Мы знаем, что лучше перепить, чем недопить. ДмитрийДмитриевич, я поддерживаю предложение Сигуранцева.

Я сказал невесело:

– Господи, до чего мы дошли? Танковую армию на своей жеземле… Хорошо-хорошо, я не возражаю! Любые меры, кроме ядерных. Язву надовыжечь как можно быстрее. До того, как поднимется крик среди наших продажныхтварей и за рубежом. Уточняем, сперва ракетно-бомбовый удар по складам соружием, так? И по штабам вооруженного сопротивления. Надеюсь, Лев Николаевич,вы их уже знаете. Или к тому времени будете знать точно. Еще – по всем зданиямпартий и движений кобызов. Такой же беспощадный удар по селам, где живутисключительно кобызы. Сразу же после завершения авианалета, а они должны бытьмассовыми – подчеркиваю! – бросить туда танковую армию. Наберется?.. Я незнаю численности танков в армии или дивизии, но танков должно быть достаточно,чтобы проутюжить всю Рязанскую область и разрушить все села и все дома, гдепроживают кобызы. Следом немедленно ввести войска. Как угодно быстро: набронетранспортерах, сбросить с транспортных самолетов… Но кобызы должны бытьуничтожены. Все! Понимаете?

До них начало доходить, краска медленно покидала их лица.Даже Сигуранцев слегка побледнел, проговорил тихо:

– Геноцид?

– Массовая зачистка российской территории, –ответил я. – Геноцида нет, ибо немалая часть кобызов все еще живет вУзбекистане. Или малая, нам без разницы. Но мы защищаем свой народ, свою землю,свое будущее!.. Главное – свое будущее.

Сигуранцев с серым лицом и пепельного цвета губамипрошептал:

– А женщины… дети?

– Дети вырастут, – ответил я, – и возьмуторужие. Женщины нарожают новых боевиков. Помните, древние иудеи, когдавторглись в Палестину, убивали всех: женщин, детей, стариков, младенцев влюльках, резали скот и жгли чужое зерно. От филистимлян, чьи земли онизахватили, осталось только пара легенд в древней истории. На тех захваченных уфилистимлян землях иудеи основали государство Израиль. Они еще тогда указалипуть, как сразу решать эти проблемы. Быстро, решительно и окончательно!

Громов пробормотал:

– Ну, на самом деле они ее завоевывали столько же,сколько до этого скитались по пустыне, – сорок лет. Но вы правы, неоставили никого, кто мстил бы с оружием в руках, добивался восстановленияфилистимлянства… А мы на своей земле как куры под дождем. Просто умом я всепонимаю, но вот… а еще говорят о жестокости военных! Кровожадности.

Он криво улыбался, храбрился, но мало что получалось, ибоздесь нужна другая храбрость, не всякий солдат способен ее проявить, а вотполитик…

– Давайте смотреть правде в глаза, – сказал я.

– Чтобы в них плюнуть? – спросил Сигуранцевневесело.

– Чтобы решать реально, – ответил я. – Хаттаби Че Гевара, которые так похожи во всем, даже во внешности, – герои. Такиеже, как и Робин Гуд. Но мы, в отличие от простого народа, понимаем прекрасно,что Робин Гуд грабил богатых потому, что с бедных взять нечего. А делился сбедными награбленным, ибо осведомителей надо поощрять… Мы – потомки не РобинГуда, а шерифа Ноттердамского, мы – власть. Мы на все смотрим иначе. Мы закрышу взимаем с народа подати, но обязались его защищать. И от внутреннихврагов, всяких там робингудов, и от иноземных захватчиков. Неважно, как этизахватчики вломились: с крылатыми ракетами и танками или же тихой сапой,прикинувшись бедными погорельцами. В любом случае наши, которых мы поклялись наКонституции защищать, сейчас страдают. Рязанцы страдают. Хуже всего, ониникогда не возьмутся за топоры, как взялись бы кобызы, если бы в их Кобызии воттак же стали плодиться русские, американцы или любые другие немцы. Русскиезнают о своей непрактичности, беззащитности, потому и пригласили Рюрика с егожелезной дружиной! Мы – эти варяги. Мы – эти железные и жестокие люди, чтоприняли на себя обязанность обагрить руки кровью… даже женской и детской, еслипонадобится, чтобы защитить «своих».