Первая дочь - Эми Хармон

– Дедушка, – выговорил Байр.

Глаза у мужчины стали невыносимо блестящими, а губы дрогнули. На секунду Байру показалось, что Дред из Долфиса сейчас заплачет. Потом он стиснул челюсть, закрыл глаза, и эмоции отступили, словно их и не было.

Дред шагнул вперед, притянул голову Байра к себе, и они снова прижались лбами; дед и внук не отрывали друг от друга одинаковых по форме и цвету глаз.

– Байр из Долфиса, – прорычал Дред. – Внук Дреда. Сын Дездемоны.

– Племянник Д-дагмара, – пробормотал Байр, желая воздать должное дяде, и ощутил, как по телу деда прошла дрожь, а его рука, еще лежавшая на затылке внука, напряглась.

– Он не рассказал мне про тебя, – сердито прошипел Дред.

– Нет, – признал Байр.

– Я должен убить его за это.

– Тебе придется… сначала убить м-меня.

Дред отпустил его, шагнул назад, скаля зубы в ухмылке.

– Я бы предпочел узнать тебя поближе, а не убивать.

Байр усмехнулся и протянул руку в знак того, что они договорились. Дред захохотал, потом подозвал сопровождавших его воинов и сообщил, что нашелся их родич. Все запрокинули головы, и над горой разнесся радостный, ликующий вой. Клан Волка принял медведя в свою стаю.

– ОНА ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ушла? – низким голосом спросил Дред из Долфиса.

Он потащил Байра на пир, в шатер воинов своего клана, и Байр, изголодавшийся не только по хлебу с мясом, не смог ему отказать. Байр поставил кубок. Он не понял, что сказал Дред и с ним ли он разговаривает.

– Что?

– Дездемона. Дагмар говорил, она умерла. Он показал мне ее могилу. В этом он меня тоже обманул?

– Она у-умерла, – тихо сказал Байр. – Я ее не знал.

– А твой отец, он про тебя знает?

Байр нахмурился.

– Я н-не… знаю, кто… мой отец.

– Дагмар тебе не говорил?

– Он не з-знает.

У Дреда потемнели глаза, кожа на лице натянулась, обостряя черты.

– Не знает? – переспросил он почти шепотом, бессознательно потянувшись рукою к мечу.

– Дагмар – мой отец, – упрямо заявил Байр. – Мне дела нет, кто меня п-породил.

Дред медленно кивнул, блеснув глазами и поджимая губы. Но больше ничего не сказал. У Байра отлегло от сердца. Он не имел желания разговаривать больше, чем необходимо. У него уже челюсть заболела от усилий справиться с заиканием.

– Ты так силен, как о тебе рассказывают? – спросил Дред, меняя тему. Он повысил голос, приглашая воинов клана принять участие в разговоре.

Байр пожал плечами. Он не знал, что рассказывают. Ему, в общем-то, было все равно.

– Ты быстрый. И большой. Я видел тебя на состязаниях. Но разговоры… это все правда?

Байр снова пожал плечами.

– У тебя должно быть слабое место.

Он подумал про Альбу, ее светлые волосы и ослепительную улыбку. Если у него и есть слабое место, то это она. Но Байр был уверен, что Дред говорит о чем-то другом. Мальчик дотронулся до своих губ.

– У тебя заплетается язык.

Байр кивнул.

– Тебе нужна бабенка, чтобы исправить это дело… Она научит, как им пользоваться.

Замечание Дреда вызвало в шатре взрыв хохота. Байр понял, что дед намекает вовсе не на речь, и покраснел, жалея, что поторопился с признанием своего недостатка.

– Из гарема короля Кембы в Бомбоске мы привезли двадцать шлюх. Он без них обойдется. У него во дворце их в десять раз больше осталось. Мы оставили ему золото. Драгоценности. Забрали только несколько женщин. Он должен быть благодарен. Мы могли бы увезти его голову.

Как по команде, в шатер впорхнула стайка женщин с голыми руками и распущенными волосами. Яркие цветастые шали едва прикрывали их наготу. Байр разинул рот. На турнир приехали женщины из всех кланов. Но таких он видел впервые. Одна подошла и остановилась возле Байра. Она провела пальцем по его косе и посмотрела дружелюбно и ласково.

– Она научит тебя пользоваться ртом, – прохрипел Дред, и глаза его блеснули.

– Когда она с тобой закончит, мальчик из храма, ты перестанешь заикаться, – сказал воин без косы, но с блестящей лысиной и ободряюще улыбнулся.

– Он вообще разучится говорить! – изрек другой.

– Мой сын многому тебя не научил. Этим вещам в храме не научат. Скольких женщин ты знал? – спросил Дред.

Байр мотнул головой. Он не знал женщин. Не в том смысле, о котором говорил дед. Его общение с женщинами было ограничено – девочки из храма, Альба, Тень, несколько жительниц деревни и дворцовая прислуга. А таких женщин Байр не знал.

Девушка дернула его за косу, и Байр ощутил, как к чреслам прилила кровь. Выпустив косу, женщина отступила на шаг и выжидающе остановилась. Байр тупо уставился на нее, а та начала удаляться, пританцовывая и протягивая ему руку, будто звала за собой.

– Она хочет, чтобы ты пошел с ней, сынок. Видишь, как она тебя манит? – проворчал Дред.

Байр поднялся, завороженный зовущими пальцами и ритмичными покачиваниями крутых бедер и тонких рук.

– Только не позволяй ей добраться до твоего ножа. Им она тоже умеет пользоваться.

Байр слышал предупреждение деда, но его мысли уже были далеко от круга воинов, запаха жареной свинины и горячего меда. Он шел за женщиной, которая научит его пользоваться языком. Через двадцать минут он знал гораздо больше, чем в начале вечера, но оказался не готов ко всем урокам, которые собиралась преподать ему девушка.

– Нет, – задыхаясь, твердил Байр. От ее настойчивых рук и губ его трясло, но он мягко отстранил ее от себя.

– Почему? – выдохнула она.

Байр не мог ей объяснить. Это заняло бы слишком много сил и времени, а если бы девушка утомилась ждать, пока он выдавит из себя очередное слово, то принялась бы убеждать своим податливым телом и настойчивыми руками, и он мог бы вообще не уйти.

– Де-дети, – просто сказал он, надеясь, что об остальном она догадается.

– Ты не хочешь, чтобы у меня в животике завелся маленький?

Он покачал головой.

– Разве это… не цель?

Байр снова мотнул головой, поправил одежду и отвел взгляд от ее раскинувшегося перед ним сливочного тела. Воины Сейлока вели себя как безмозглые быки и разбрасывали собственное семя по всем кланам в уверенности, что в этом единственная надежда на спасение. Байр не хотел становиться отцом сына, которого, возможно, никогда не увидит, не хотел зачать его с чужой женщиной, как сделал его отец.

Дагмар полагал, что семя Байра может стать спасением, о котором говорила его мать, но сила одного мужчины не может спасти целый народ. К тому же Байр не обладал ни раздутым самомнением, ни желанием, чтобы проверять теорию своего дяди. Их общий отец, Сейлок, стремился переспать с женщиной в каждой деревне, и его дети превратились в зверей. Байр не хотел следовать его путем.