Трансакционный анализ в психотерапии - Эрик Берн

На практике обнаруживается, что брак проходит прогрессивные улучшения по мере того, как слой за слоем с него «счищаются» элементы игр и сценария, пока в терминах первоначального протокола не становятся ясными лежащие в основе сексуальные затруднения. В этом пункте возникает вопрос: «Что делать дальше?» или «Что делать вместо этого?» При этом испытывается сильное искушение вернуться к прежним образцам. Если один из партнеров сумеет сохранить вновь обретенную позицию и не отступит, у второго партнера может возникнуть тенденция к поискам такого партнера за пределами брака, который либо будет играть в прежние игры, либо поможет довести сценарий до быстрого завершения. Если удастся преодолеть эту тенденцию и исход будет благополучным, как всегда было до сих пор, на основе прежнего сексуального конфликта, который остается неразрешенным, но с которым можно обращаться по-другому, – в браке возникают новые взаимоотношения.

Вероятно, если партнеры в критический момент, когда эти конфликты обнажаются, пройдут психоанализ, их решимость приведет к более устойчивой организации брака – либо с тем же партнером, либо с другим, чей сценарий соответствует новым, менее архаичным потребностям. С использованием только трансакционного анализа пока оказывались возможными три исхода: в худшем случае брак сохранялся со значительными, хотя и более контролируемыми неприятностями; заключался компромисс или имел место отказ от многих потребностей; и наконец, в лучшем случае партнеры с воодушевлением обнаруживали друг в друге ранее дремавшие качества и возможности. Все три исхода благоприятны по отношению к детям, если таковые есть у супругов.

Состояние, именуемое любовью, не может быть исследовано с помощью трансакционного анализа, как и с помощью любой другой психотерапевтической системы, и, если это чувство существует между двумя участниками, – это премия, которая в настоящее время выходит за пределы психиатрического исследования. Однако любовь не является обязательным условием идеального брака, выраженного в структурных и трансакционных терминах. Такой брак является свободным союзом двух счастливых людей (как определено выше) с родительским одобрением, людей, чьи отношения и сценарии являются дополнительными и в конечном счете конструктивными. На этой основе два человека, преданные общим стандартам и друг другу, могут котироваться выше Абеляра и Элоизы[14].

В Америке с проблемами в браке чаще сталкиваются, как показывает практика, женщины. Первый брак в шестнадцать лет представляет собой «освободительную» операцию. Пара живет вместе десять дней или десять месяцев, затем происходит аннулирование брака или развод. Если есть ребенок, он обычно отдается кому-нибудь из родственников жены, в остальных отношениях освободительная функция брака осуществляется. Девушка теперь установила свою гражданскую независимость и свободна осуществлять свой сценарий, который обычно является непрактичным и мазохистским. Второй брак заключается лет пять спустя и длится около пяти лет. Прерывается он из-за невнимания или жесткости мужа; муж делает то, что требует сценарий жены, но сам сценарий нехорош. Теперь женщине приходится работать, чтобы кормить новых детей, и они становятся главным интересом в ее жизни. Третий брак, в возрасте тридцати лет, исходит из материальных потребностей, но ностальгия по сценарию до определенной степени сохраняется и делает женщину неудовлетворенной, так что она начинает провоцировать мужа. Поскольку он, в сущности, является более мягкой версией второго мужа, с теми же качествами, но менее агрессивно проявляемыми, он отвечает на провокации в манере, подходящей для жены и для ее сценария. В этом пункте сценарий становится дистоническим по отношению к состоянию Эго Взрослый женщины; она чувствует, что что-то не так, и ищет лечения либо для брака, либо для себя. Муж, который, возможно, впервые выражает свои потребности в нежелательном поведении, может тоже заинтересоваться терапией, а может и не заинтересоваться.

В типичном случае брак доходит до потребности в терапии следующим образом. Вначале союз во многих отношениях напоминает идеальный брак. Самоопределение достигается в период медового месяца или в добрачных сексуальных контактах, которые можно квалифицировать как шестистороннюю игру с участием молодых партнеров и их родителей. В этот период секс удовлетворителен для обоих партнеров, потому что в сексуальную игру включаются агрессивные элементы. После того как первоначальная эйфория рассеивается, начинают ощущаться лежащие в основе сексуальные трудности. Пара втягивается в двустороннюю игру, которая заменяет секс и создана для сокращения частоты пугающих сексуальных конфронтаций, но в то же время дает обоим участникам тайную выгоду. Жена может играть во «Фригидную женщину», она называет мужа животным, возникает скандал, который часто переходит в игру в деньги. Таким образом, обоим участникам удается избегать угрожающей сексуальной близости без столкновения со связанными с нею тревогами; тем временем тщательно собираются внутренние, вторичные и социальные выгоды. Однако и редкие сексуальные контакты приводят к появлению детей. Дети принимаются с благодарностью по достойным поводам, но также и потому, что служат желательным отвлечением. Оба участника с головой погружаются в деятельность, связанную с воспитанием детей; это оставляет мало возможности для сексуальных заигрываний и предоставляет много законных поводов для откладывания или прерывания занятий любовью.

Однако по мере того как дети растут, у пары появляется все больше свободного времени. Возвращаются прежние игры. Хотя супруги играют дополняющие роли в этих играх, возникают трудности из-за небольших расхождений в правилах, как они их понимают. Эти различия и различия в сценариях становятся все более тревожными, так что крик «Обман!» слышится все чаще. Когда пара приближается к сорокалетнему возрасту, недостатки в играх и сценариях способны довести до отчаяния. Тогда супруги начинают искать помощи у профессионалов.

Когда кто-нибудь в группе задавал мистеру Куотри вопрос, он с готовностью отвечал. Если кто-то задавал вопрос миссис Куотри, мистер Куотри отвечал и на него. Миссис Куотри протестовала против этого. Она говорила, что мистер Куотри всегда ведет себя как отец и обращается с ней, как с отсталым ребенком. Однако было подмечено, что, когда ей предоставлялась возможность отвечать самой, она ею не пользовалась. Кто-то спросил ее, почему, и она характерно ответила, что слишком глупа и не понимает вопрос. Поэтому стало очевидно, что их взаимоотношения поддерживаются по взаимному согласию. Тогда терапевт предложил мистеру Куотри воздерживаться от ответов за жену. В результате можно было наблюдать два феномена. Во-первых, когда он не ответил, миссис Куотри рассердилась и заявила, что он о ней больше не заботится. Во-вторых, когда мистер Куотри переставал следить за собой, он неизменно возвращался к прежней привычке. А потом щелкал пальцами и восклицал: «Ну вот, я опять за свое!» Немного погодя такие ошибки начали его забавлять, и все в группе, кроме миссис Куотри, присоединялись к его смеху. Однако никому не показалось забавным, когда члены группы узнали, что во время полового контакта их роли менялись на противоположные. Мистер Куотри из Родителя становился Ребенком, а миссис Куотри из Ребенка – Родителем, в результате контакт оказывался неудовлетворительным для обоих. Терапевтическая проблема в отношении их психологического контракта взаимоотношений заключалась в том, чтобы стабилизировать Взрослого в каждом из супругов – и в группе, и во время сексуальных контактов.