Клерк позорный - Леонид Рудницкий

– Ну, а что они продают на внешнем рынке?

– Фисташки, ковры.

– И все?

– Сантехника у них неплохая.

– Не густо.

– Что есть.

– А еще что-нибудь расскажи.

– Женщины и мужчины в городском транспорте ездят раздельно.

– В разных автобусах?

– Нет, автобус один, но для мужчин предназначены места впереди, а для женщин – сзади.

– А автобусы какие?

– Икарусы, как и у нас, только старые.

– И народ внутри не перемешивается?

– Нет, там стоит мужик, который следит за этим. Однажды я попытался зайти через заднюю дверь, на женскую половину то есть, так он меня не пустил.

– Строго там, – сказал Коржик.

– Исламская революция.

– А западные журналы там продаются?

– Да, есть в киосках. Но все, что касается секса и прочих запретных тем, затушевано черным фломастером.

– Надо же! – удивился Коржик.

– Я еще подумал – это же где-то сидят труженики и закрашивают эти картинки.

– Хорошая работа.

– Ага.

– Спиртное там продается?

– Нет, мы привозили с собой в дипломатическом багаже и напивались тайком. Но достать и там можно, только надо знать людей.

– А качество как?

Саша скривился и вздрогнул:

– Отрава.

– Тегеран красивый город?

– Я бы не сказал. Он большой, но какой-то беспорядочный. Да я и бывал-то не везде.

– В другие города ездил?

– В Табриз летал – вот там мне понравилось. Он у моря, природа красивая, горы вокруг.

– А какое с ними сообщение?

– Суда типа «река-море» по Волге и через Каспий и фуры через Азербайджан.

В разговор вклинился Толстый Гриша, заглянувший в комнату:

– Вы что, с Ираном что-то затеваете?

– Да так, думаем пока, – уклончиво ответил Коржик.

– Имейте в виду, что они не платят, – предупредил Гриша.

– Как не платят?

– Очень просто. Мы на прежней работе поставили им вагонные колеса, так денег полгода ждали. А потом я ушел и не знаю, рассчитались они или нет.

Это была неприятная новость, но она Коржика не обескуражила.

– Ты им позвони все-таки, – сказал он Саше.

Тот пообещал порыться дома и найти телефоны.

Коржик изложил идею с Ираном Толяну. Тот загорелся и поддержал. Коржику все же было непонятно, как они будут оформлять на таможне грузы от его несуществующих фирм.

Саша стал звонить в Тегеран и вести разговоры за бизнес. Иранцы охотно их поддерживали. Им нужны были железнодорожные шпалы, химикаты, шифер и еще что-то. Но цены на все они запрашивали такие низкие, что получалось работать себе в убыток.

Зато они могли поставлять фисташки по нормальным ценам и в неограниченном количестве, потому что сами же и владели фисташечными фабриками. Но фисташки Толяну не понравились. Возможно, он их просто не любил. Или же они не входили в состав крема, из которого делают розы на тортах, его обычную пищу.

После месяца почти ежедневных переговоров по телефону и интенсивного обмена факсами и мейлами, иранский проект умер сам собой. От него остались счета за международные разговоры, да Толян поставил Коржику и Саше еще один минус.

Торт с большим количеством розочек никак не находился.

Или Коржик не там искал?

Лариса порой проявляла непонятную заботу о коллективе.

– Кто хочет проверить состояние здоровья? – спросила она однажды.

– А что нужно делать? – оживились тетки.

– Ничего. Завтра к нам приедут врачи, возьмут на анализ кровь из вены.

– И что?

– У них новая методика – по результатам анализа видно состояние всех органов.

– Это платно? – задала Лена интересовавший всех вопрос.

– Анализ будет бесплатным.

– Отлично! – обрадовались все.

– С утра не есть, кровь сдают натощак, – предупредила Лариса.

На следующий день медсестра с пластиковым чемоданчиком продырявила всем вены, накачала полные пробирки крови и уехала. Анализ был готов через неделю. Но результаты в офис не принесли – за ними надо было ехать в медицинский центр.

Коржик поехал с Субботиным. Медцентр оказался у черта на куличках, где-то посередине Профсоюзной улицы, в подворотню, направо, потом налево, вверх на крыльцо. Там уже было полно Толяновых людей.

Прием проходил следующим образом.

– На что жалуетесь? – спрашивал врач, сидевший без медсестры в пустом кабинете.

Пациент начинал перечислять мучившие его хвори, а врач отмечал что-то в лежащем перед ним листке. Когда рассказ заканчивался, он отдавал листок пациенту. На листке, который представлял собой плохую ксерокопию с распечатки на лазерном принтере, у которого как раз закончился порошок, отчего половина букв читалась с трудом, были перечислены все самые тяжелые болезни внутренних органов, существующие в природе, и некоторые из них, о которых упоминал пациент, были подчеркнуты рукой врача. Его же рукой наверху была вписана фамилия больного.

– Вот результаты вашего анализа, – говорил врач хорошо поставленным тревожным голосом. – Надо срочно лечиться. Дальше состояние будет только ухудшаться.

– А сколько стоит лечение? – робко спрашивал пациент.

Врач называл суммы. Получалось недешево.

– А лекарства сюда входят?

– Нет, они приобретаются отдельно. Но многое можно купить в нашей аптеке со скидкой. Кстати, советую вам приобрести их сейчас, пока они есть.

Тетки потом говорили, что цены в аптечном киоске медцентра раза в полтора выше, чем в среднем по городу.

– А причем здесь анализ крови? – недоумевал Субботин, глядя на свой листок. – Где химические формулы и термины, которые обычно пишут в анализе?

Их не было.

– Не делали они никакого анализа, – предположил Коржик, – за него лаборатории нужно платить деньги. А нашу кровь просто выбросили в ближайший мусорник. Или выпили.

– Ты думаешь?

– Я уверен. Они же подчеркивали диагнозы с наших слов.

– Может, и так, – озадаченно сказал Субботин.

– И вообще, это не врачи, – развивал тему Коржик.

– А кто?

– Гастарбайтеры из Молдавии. Раньше они были виноградарями и чабанами, а тут надели белые халаты, наняли пару медсестер и открыли медцентр.