Запасная книжка - Петр Бормор

— Тогда, может, я им про твоего Иова расскажу? — осторожно спросил Шамбамбукли.

Мазукта задумался. Потом вздохнул и покачал головой.

— Нет, не выйдет. Про моего они не поверят. У нас с тобой… скажем так, разные методы. Придется тебе своего собственного завести. Да вот хотя бы этого, — он снова кивнул на фермерский домик. — Давай его помучаем?

— А может, не надо? — спросил Шамбамбукли. — Он мне нравится.

— Чем это, интересно?

— Нуу… у него правильный подход к жизни. Он никогда не опускает руки.

— Ха! — фыркнул Мазукта. — А с чего бы ему их опускать, когда все идет замечательно? А вот мы ему сейчас подкинем неприятностей, живо роптать начнет!

— Не начнет. Ты его не знаешь.

— А ты меня не знаешь! Смотри и учись.

Мазукта щелкнул пальцами, и на поле тут же опустилась стая саранчи.

— Ну? Что на это скажет человек?

— Он сказал «неурожай».

— Ладно же. Смотри дальше.

Вспыхнул факелом амбар фермера, и все запасы сгорели дотла.

— Ну а что теперь?

— Он строит новый амбар и возобновляет запасы.

Мазукта нахмурился, и второй амбар сгорел, как и первый.

— Человек вырыл погреб, — сообщил Шамбамбукли.

— Так, да?.. Ну ладно же!

Мазукта засучил рукава, и обрушил на человека новые несчастья: корова сдохла, лошадь угнали, сарай рухнул, поле залило наводнением, дом вместе со всем имуществом унесло в реку. Человек крепко задумался. Отрыл землянку, одолжил у соседа лошадь, устроился батрачить; жена стала давать уроки по домоводству, а старший сын пошел пасти гусей.

— Он скоро начнет роптать?!

— Он не начнет, — заверил Шамбамбукли. — Такой уж человек.

— А вот посмотрим, какой он там человек!

Ураган разметал землянку и унес всю семью фермера.

— Ну?..

— Он отправился на их поиски.

— Тогда подкинем ему неопровержимые свидетельства их гибели!

— Он устроился разнорабочим в городе.

— Ах так?! Пусть на фабрике случится авария и ему оторвет руку! Много он тогда наработает?..

— Он стал истопником.

— И не спился?

— Пока нет.

— Ну хорошо же! А теперь у него отнимутся обе ноги…

— Он стал писать новеллы. И делает упражнения, чтобы снова начать ходить.

— Да что ж это такое?! Тогда паралич! Полный!

— Он диктует свой новый роман сиделке.

— А тогда…

— Мазукта!

— Что?

— У него нечего больше отнимать.

— Как нечего? Речь, рассудок…

— Не дури. Верни все как было.

Мазукта со свистом выпустил воздух сквозь стиснутые зубы, сосчитал до десяти и устало махнул рукой.

— Ладно. Он выздоровел, нашел свою семью, выиграл в лотерею миллион, купил протез и новую ферму. Доволен?

— Угу, — кивнул Шамбамбукли. — Теперь ты понимаешь, почему этот человек мне так нравится?

— Да, но все-таки, почему он не ожесточился? Не стал возмущаться?

— Я же тебе говорил, он так воспитан. У него правильный подход к жизни.

— Да плевать! Какой бы ни был подход, но должен же человек, в конце концов, возроптать, если ему демиург постоянно устраивает гадости!

— А, это… — Шамбамбукли замялся. — Забыл тебе сказать. Он никак не мог роптать на своего демиурга. Видишь ли, этот человек в меня не верит…

побольше счастья, поменьше горя

Человек деликатно постучал в дверь к демиургу Шамбамбукли.

— Простите великодушно, можно войти?

— А, это ты! Ну заходи, располагайся. Ты по делу или просто так?

— У меня просьба.

— А-а… Ну ладно, выкладывай, что там у тебя.

Человек примостился на краешке стула и вздохнул.

— Я знаю, что при жизни Вы мне благоволили…

— Можно на «ты».

— Спасибо, но мне так привычнее, если не возражаете.

— Не возражаю. Продолжай.

— Да, так о чем я… благоволили. Всячески опекали, избавляли от разных напастей, даровали успех в разных начинаниях… ну и так далее.

— Я же не просто так, — перебил Шамбамбукли. — Ты все это честно заработал. И вообще, гениям нужен особый уход, а ты, безусловно, гений.

— Спасибо, — серьезно кивнул человек. — Но я вот подумал… Если даже мне, при этом «особом уходе», иногда бывает и плохо, и больно, и одиноко, если даже на меня временами наваливаются проблемы, как то: болезни, безденежье и непонимание толпы, — то каково же остальным людям? Тем, кому Вы не оказываете особых благодеяний?

— Кому легче, кому тяжелее, — уклончиво ответил Шамбамбукли. — А что?

— Я подумал и осмелился попросить. Если будет на то Ваша воля, можно ли сделать так, чтобы счастья в мире стало побольше, а неприятностей — поменьше?

Шамбамбукли помолчал с минуту.

— Послушай, — наконец произнес он. — Вот ты — композитор, верно? На рояле умеешь играть. Как бы ты отнесся к предложению исполнить сложную симфонию на одних белых клавишах, не трогая черных?

о творчестве

— Я ведь вовсе не хотел ничего такого творить! — оправдывался демиург Шамбамбукли. — Думал обойтись всего парой фраз, что-нибудь эдакое, лаконичное и многозначительное. Скажем, «да будет Свет!» — и все, и хватит. Одно речение, максимум два. Ну ладно, пускай десять, но не больше того! А оно как пошло-поехало…

хрымбель

— Сейчас я буду творить, — предупредил демиург Шамбамбукли.

— А что именно? — заинтересовался демиург Мазукта.

— Не важно. Что-нибудь. У меня сегодня креативное настроение, не успокоюсь, пока чего-нибудь не натворю.

— Ну приступай. — Мазукта сел поудобнее и принялся наблюдать за работой товарища.

Шамбамбукли почесал нос. Потеребил себя за ухо. Потянул за губу. Помассировал веки.

— Рекорда скорости ты уже не поставишь, — заметил Мазукта, посмотрев на часы. — Шестнадцать пикосекунд прошло.