В спецслужбах трех государств - Николай Голушко

Украины. Секретарь ЦК КП Яков Погребняк свидетельствует, что ему «доподлинно известно»: Федорчука перед отъездом в Киев лично инструктировал Брежнев.

Имеются свидетельства того, что Федорчук проводил свою линию без учета национальных особенностей и традиций украинского народа, раздувал мелкие нарушения в идеологических вопросах, часто без достаточных оснований придавал им националистическую окраску. Он неоднократно заявлял, что «мы работаем на весь Союз, никакой Украины в нашей работе не существует». Врублевский явно защищал своего руководителя, когда писал: «Что касается репрессивных мер, то нельзя преуменьшать, но нельзя и преувеличивать реальную власть Щербицкого. Аресты начались еще при П. Шелесте и санкционировались Москвой, которая прислала на Украину Федорчука».

Возвращение «недремлющего ока» в Москву с облегчением восприняли на Украине. Щербицкий так прокомментировал его отъезд из республики: «Вовремя уехал, а то беды с ним еще больше бы набрались».

В общении со мной он не был полностью открытым человеком, скорее сдержанным и корректным. В приватных беседах часто говорил с особой теплотой и любовью о матери (она не хотела переезжать к сыну и жила в Днепродзержинске), а также о внуке и внучке. С юмором рассказывал о том, как во время прогулки на теплоходе по Днепру был затронут вопрос о проводимом Хрущевым эксперименте по разделу обкомов партии на промышленные и сельскохозяйственные.

— Давайте спросим у молодых руководителей. Володя, правильно ли мы сделали, что разделили обкомы на две части — промышленные и сельскохозяйственные? — сказал Хрущев, обращаясь к Щербицкому.

— Какой дурак все это придумал? — ответил тот.

Буквально через несколько дней после этого эпизода с Хрущевым он был уволен с должности первого заместителя председателя Совета министров Украинской ССР и снова оказался в Днепропетровске на прежней должности первого секретаря обкома.

Щербицкий говорил о пристрастии к охоте, но я не припомню случая поездки в имевшиеся охотничьи угодья «Заречье».

Сам он неоднократно советовал мне посетить в этом хозяйстве домик Хрущева, но я так и не сделал этого, не заинтересовался ни охотой, ни рыбалкой. Другие увлечения Щербицкого — это футбол и голуби. Он был страстным болельщиком футбольного клуба «Динамо». На стадион стал ходить редко, но помогал этому спортивному обществу и футболистам в решении многих, особенно квартирных, вопросов. Никогда не пропускал матчей между украинским «Динамо» и московским «Спартаком».

В составе Политбюро ЦК КПСС Щербицкий был авторитетным и принципиальным, в нем видели преемника Леонида Брежнева на посту Генерального секретаря ЦК КПСС. Не раз эта тема поднималась в частных разговорах, но Щербицкий (в отличие от Ивашко) не желал покидать республику и видел себя только на Украине. Судя по воспоминаниям кремлевского кардиолога Чазова, даже Андропов высказывался, что было бы хорошо, «если бы на работу в Москву переехал Щербицкий».

После смерти Косыгина Брежнев предлагал Щербицкому занять пост председателя Совета министров СССР. Он отказался, по свидетельству близкого окружения, со словами: «В московские игры я не играю». Своих коллег в Политбюро ЦК КПСС иронически называл «московскими боярами».

Рабочий день Щербицкого был напряженным. Ровно в 9 утра он на боевом посту; совещания, приемы посетителей, телефонные переговоры, документы и так до 21.00. Выработанный устойчивый ритуал — ужин во время просмотра вечерней союзной программы «Время». В таком же режиме дня пребывали и все секретари ЦК: пока В. В. (иногда допускалось такое выражение в отношении Щербицкого) на работе, он мог позвонить в любую минуту.

При выездах в Москву на заседания Политбюро ЦК КПСС (как правило, один раз в неделю) Щербицкий установил порядок его проводов и встреч в аэропорту с участием только трех должностных лиц: председатель КГБ, министр внутренних дел (Иван Дмитриевич Гладуш) и помощник первого секретаря ЦК КПУ (Константин Константинович Продан). Когда возвращался в хорошем настроении, то делился с нами своими впечатлениями о прошедшем заседании. Акцент делал на то, что надлежит конкретно сделать для улучшения положения в республике, где необходимо усилить работу. Иногда, возвращаясь из Москвы, в аэропорту был хмур, немногословен, много курил — не в духе.

В Киеве я приглашался на все заседания Политбюро ЦК КПУ «по должности». Когда решались стратегические и самые важные вопросы жизни республики, Щербицкий выступал кратко, четко, находил в рассматриваемых темах изюминку, задавал тон выступлениям других ораторов. Интересно было слушать его экспромты, импровизации, в них была видна мудрость этого мощного человека.

При реализации в ходе перестройки провозглашаемых реформ Щербицкий имел свои, несколько отличные от горбачевских, взгляды: политические и экономические процессы форсировать немудрено, но необходимо, чтобы они вызрели. Одностороннее увлечение свободным рынком небезопасно. Необходимо помнить, что невидимая рука рынка — это слепая рука. Рвать экономические связи, не проработав им замену, это вовсе не экономический романтизм, а кретинизм.

Хочется привести актуальные и ныне слова Щербицкого: «Когда укрепляется бюрократия, то забываются благие намерения».

Щербицкого волновала дальнейшая судьба коммунистической партии, которой он посвятил свою жизнь. После него в руководстве осталось тяжелое наследие, но надо признать, что аналогичная картина складывалась с руководящими кадрами в целом по стране.

На майском Пленуме ЦК КПСС в 1989 году по инициативе Горбачева произошли изменения в высших партийных рядах: из состава членов ЦК было в разовом порядке освобождено 130 человек. В годы перестройки состав ЦК партии в целом обновился более чем на 80 %. Многим достойным и уважаемым в стране руководителям приклеили ярлыки «консерваторов», «неперестроившихся» и являющихся «тормозом в развитии демократических процессов». Заменой им стали преданные горбачевцы.

На Украине уходили в отставку или переводились на другую работу опытные и достойные люди, много сделавшие для республики в народно-хозяйственном комплексе и партийном строительстве. Последовавшая смена руководящих кадров многим обязана обновленческой линии, проводимой Ивашко, который сам был призван в Москву.

Эти кадры работали с Щербицким, он ценил их и уважал, но многие оказались неготовыми к новым суровым испытаниям в реалиях демократического времени, появления многопартийности и настойчивой оппозиции, оголтелой критики и нападок на коммунистов, возникшего забастовочного движения в рабочей среде. Некоторые руководители провалились на выборах, утратили доверие и поддержку избирателей на местах. Такой поворот приводил Щербицкого к душевному кризису и глубоким переживаниям.

В повседневную текучку оперативной деятельности КГБ Щербицкий не вмешивался. Расстановка руководящего состава Комитета — вот что было главным для него, чему он уделял пристальное внимание; кадровые вопросы он никому не передоверял. Лично беседовал с предлагаемыми кандидатурами на должности начальников областных управлений и руководителей в центральном аппарате. Случаев, когда в ЦК Украины не соглашались с моими представлениями по персоналиям при назначении, не было.