Правая рука дьявола - Лилит Сэйнткроу

У меня не должно было остаться кожи. Не говоря уже о костях, мускулах или крови.

Мои руки выглядели моими. Мое плечо выглядело моим, украшенное шрамом знака Джафримеля. Даже мои ноги были знакомыми, вплоть до бархатных впадинок под моими коленями. Даже мои ступни были моими.

Я поднялась, пошатываясь. Джафримель неподвижно лежал на спине, одна рука закрывала глаза. Его крылья – мягкая тьма, одно спадало с кровати, другое прижалось к боку, когда я оттолкнула его. Шерстяное одеяло было спущено к его бедрам – он не любил, что бы что-то покрывало его крылья, когда он лежал рядом со мной. Он был такой теплый, что я не возражала.

Из белой, выложенной кафелем ванной показался лучик света. Я уловила его и кинулась внутрь, моргая от яркого света. Нашла зеркало, дрожа, встала перед ним, пальцы сжались вокруг края фарфоровой раковины.

Прежнее лицо, отголосок моего человеческого лица просачивался через золотистые черты. Уголки моих губ опустились, пока я рассматривала себя, темные глаза двигались по теперь уже знакомым изгибам. Впервые я почувствовала облегчение, увидев в зеркале признаки того, что сделал со мной Джафримель.

Моя аккредитованная татуировка резко выделялась на золотистой коже щеки. Изумруд сверкал, испуская лучики света. Мои волосы не были такими же длинными, как раньше, но и короткой копной они тоже не были. Они беспорядочно, нежно скользили по плечам.

«Так даже проще, чем ходить в салон», весело пропел голос в моей голове.

Я закрыла глаза, мои ногти двигались по раковине со слабым скрипящим звуком. Пыталась сконцентрироваться.

Это не сработало, поэтому я упала на колени. Облокотилась лбом о раковину.

Понадобилось несколько вздохов, но это все-таки случилось. Мое неровное затрудненное дыхание затихло, я сделала еще несколько глубоких вдохов и отбросила свой разум туда, где пульс нечто другое, чем биение сердца.

Вокруг меня поднимались хрустальные голубые стены. Зал был огромен, бесконечно тянулся вверх до звездной темноты, резко заканчивался бездной. Я шла по мосту, мои шаги отражались от каменных плит. Мои ноги были обнажены – я чувствовала песок на каменной поверхности, холод мокрой породы. Изумруд горел, подпитываясь от яркого кокона, удерживал меня на мосту и во владениях душ. Живые сюда не приходят – за исключением таких, как я.

Некроманты.

На другой стороне моста на задних лапах, ожидая, сидела черная блестящая собака. Ее высокие острые уши сфокусировались. Правой рукой я коснулась сердца, а потом лба. Я никогда не приветствовала так ни человека, ни демона, ни другого бога. Только смерть управляет мной. Анубис. С моих губ сорвались очертания другого звука, означающего личное имя бога; то, что не может быть произнесено, вибрировало во мне.

«Чего ты хочешь от меня, мой повелитель?» Нить смысла скользила по моим словам, расплылась по восприимчивому воздуху зала, как блестящий серебряный прибой. «Я твое дитя».

Он поднял свою блестящую голову, тепло потекло по «не воздуху». Тонкая вибрирующая нить протянулась между нами, мой изумруд искрил, как и мои кольца – поток искр. Каждая искра – драгоценный камень, каждый драгоценный камень – слеза на щеке бесконечности.

Бог снова заговорил.

Значение его слов прожгло меня, избавляясь от каждого слоя. Так много слоев, так много различных вещей пробито, каждое открытие для бога как цветок.

Приказ горел во мне, огонь Его прикосновения и немного другого огня, смешиваясь, двигался через него. Я должна что-то сделать – что-то, чего бог еще мне не показал.

Сделаю ли я то, о чем просит бог? Когда придет время, подчинюсь ли я Его воле и сделаю то, о чем он просит?

Я сложила ладони; глубокий, от всего сердца, поклон. Моя долгая упорная жизнь разматывалась под Его прикосновением. Как я могу Ему сопротивляться?

«Я твое дитя», прошептала я.

Одобрение бога было, как луч солнца на моей спине. Затем, Он снова заговорил, слова, которые выразили мне всю свою сложность, и я должна была вернуться назад. Мне даже не было позволено перейти мост, коснуться бога и почувствовать, на одну чудесную минуту, как тяжесть жизни покидает меня. Вместо этого, бог нежно отгородил меня от смерти, позволяя видеть поток душ, мост, голубые хрустальные стены. Очертания смерти расплывались как чернила по мокрой бумаге, когда Он поднял одну гладкую лапу – рука, украшенная драгоценными камнями. Нет, это была женская рука с браслетом из блестящего металла, который горел зеленым огнем.

Подождите. Бог смерти никогда не менялся для меня; духовный проводник был закодирован на самом глубоком уровне некроманта и не менялся. Никогда. Ни у одного некроманта никогда не менялся духовный проводник. На Испытании некромантов страданиями посвящают в тайну смерти, и появляется проводник. В отличие от других дисциплин, некроманты должны быть аккредитованы, пройти Испытание и столкнуться с окончательной потерей контроля в этой самой последней тайне, войти в чистый свет Того Что Будет Дальше.

Я не могла даже задать вопрос. Голос моего бога закружился в кристальных голубых стенах, когда Он произнес еще одно слово, оно было печальнее предыдущего. Как жаль, что я начала чувствовать жгучее горе и знакомую боль жизни, легко возвращаясь в свое тело.

* * *

Я очнулась, мой лоб возле холодного, гладкого фарфора. Руки Джафримеля сжались вокруг моих запястий, он потянул меня в укрытие своих объятий. Я приятно сжалась около него. Он поцеловал мой лоб. Ничего не сказал.

Плечи расслабились. Тепло побежало обратно в пальцы рук и ног.

— Что-то не так, — сказала я в его плечо. — Во всем этом нет никакого смысла.

— Такое редкое случается на первых этапах. Эта игра глубже, чем я думал.

— Отлично, — удалось выговорить мне. — Почему это меня не утешает?

Тихий смех. Он снова поцеловал мой лоб.

— Я уже прощен?

Я пожала плечами, снова почувствовала на них скользящую тяжесть волос. Откинула голову назад так, что бы видеть выражение его лица.

— Мы должны поработать над нашими связями.

— Это значит 'да' или 'нет'? — Как такой ровный голос может звучать так насмешливо? Он рассматривал мое лицо, словно на нем были написаны Девять Канонов, его глаза блестящие и глубокие с их демоническим огнем.

«Почему он вообще меня об этом спрашивает? Я ведь все еще здесь, не так ли?»

— Прощен за что? Да, конечно. Теперь могу я одеться, или моя одежда сожжет меня? — Я постаралась не заметить, как подпрыгнуло мое сердце, когда его запястье скользнуло по моей коже, пока глаза смотрели с такой напряженностью, которую он, казалось, использовал только для меня.