Следующий год в Гаване - Шанель Клитон

Я не могу сдержать свое любопытство, которое переполняет меня с тех пор, как он впервые упомянул о своем разводе.

– А что произошло между тобой и Кристиной?

Он отворачивается и смотрит на воду.

– Это был длительный процесс, – наконец отвечает он, и я понимаю, что его молчание вызвано не неловкостью, а, скорее, желанием ответить на мой вопрос как можно более честно. – Если бы кто-то из нас изменил или если бы мы сильно поссорились, мне было бы проще ответить на твой вопрос. Но все было совсем не так. Каждый вечер мы ложились спать вместе, а на следующее утро просыпались и оказывались чуть дальше друг от друга, чем накануне. Однажды утром мы проснулись чужими.

– Звучит болезненно.

– Так оно и было, хотя, наверное, могло быть и хуже. Наши пути просто разошлись. Она хотела иметь детей. Когда мы поженились, я тоже этого хотел. Но чем больше я думал об этом, о том мире, в который я их приведу, о стране, которую я им передам, тем больше понимал, что не могу этого сделать. Это была моя вина. Она вышла за меня замуж, ожидая одного, а все закончилось иначе. Это было нечестно по отношению к ней, я ввел ее в заблуждение, и это было моей ошибкой. Когда терпишь неудачу, то лучше начинаешь понимать самого себя. Когда я потерпел неудачу в браке, то понял, что не могу притворяться, чтобы угодить другому человеку.

Он потирает подбородок и опускает глаза.

– Она решила, что я слишком серьезен. Хотела, чтобы я перестал цепляться за вещи. – Он издает короткий сухой смешок. – Со мной не так-то просто жить.

Его слова звучат как признание и одновременно предостережение.

– И все же вы оба до сих пор живете вместе. Работаете вместе в ресторане. Как вы с этим справляетесь? А как она это переносит?

– Я бы не сказал, что мы живем вместе. Мы же больше не спим в одной комнате. Здесь, на Кубе, все по-другому. В Гаване остро ощущается нехватка жилья. Кристина хотела съехать, но ей некуда было идти. Так что она застряла. Спасибо тебе, Фидель.

– Я даже представить себе не могу, как это неловко. Мысль о том, чтобы жить с одним из моих бывших…

– Можно подумать и так, но на самом деле все не так уж плохо. Мы стали друзьями. Очень близкими друзьями. В каком-то смысле остались одной семьей. Ее родители умерли. У нее больше никого нет, и я совершенно уверен, что она так же равнодушна ко мне, как и я к ней. Иногда она приводит мужчин, но я стараюсь проводить эти ночи вне дома. Это не идеальное решение, но мы справляемся. Если реальность не похожа на ожидания, лучше изменить ожидания. Это простой способ избежать разочарования.

– А ты когда-нибудь…

– Приводил женщин домой? – Луис ухмыляется. – Я живу с бабушкой и мамой. Как ты сама думаешь?

Я смеюсь.

– Справедливое замечание.

– А что ты? – Он берет стакан из моей протянутой руки и подносит его к губам.

– А что я?

– Ты никогда не была замужем?

– Нет.

– И у тебя никогда не было серьезных отношений?

– Я никогда не была помолвлена, если ты об этом. Мои самые долгие отношения были в колледже. Мы были вместе три года.

– И что же случилось?

Кажется, это было так давно. Тогда мне казалось, что жизнь моя кончена, а теперь я с трудом могу вспомнить причину, по которой мы расстались.

– Наверное, просто жизнь нас развела. Наступил момент, когда нам нужно было либо переходить на следующий уровень, либо расходиться, и ни один из нас не позаботился о том, чтобы сохранить отношения.

– И с тех пор?

– Я хожу на свидания, но еще не встретила того, с кем бы мне захотелось большего.

До сегодняшнего дня.

– Расскажи мне о твоей семье, – прошу я. – Твоя бабушка упоминала, что ты часто приходил сюда с отцом. Каким он был?

– Строгим, – отвечает Луис. – Он был хорошим отцом, хорошим человеком, но он был военным. Он привык отдавать приказы и требовал, чтобы другие ему подчинялись. Для меня он был героем. Когда он надевал свою форму, я боготворил его. В детстве, будучи совсем маленьким мальчиком, я хотел служить в армии, как он.

– А что изменилось?

– Наверное, я просто вырос. Мои глаза раскрылись, и я увидел реальность окружающей меня действительности. Когда отец был жив, все было проще – он был высокопоставленным военным чиновником, и режим заботился о нас. После его смерти мы продолжали получать небольшое пособие, но мой мир изменился. Бабушка и дедушка приняли нас, и я стал дружить не с детьми из привилегированных семей, а с обычными кубинцами, которые очень страдали. Когда правительство защищает тебя, потому что ты один из них, все не так уж плохо. Но простые люди живут совсем в другой реальности. И все же… – Он замолчал. – Мой отец отдал свою жизнь, сражаясь в Анголе, защищая ее народ от Соединенных Штатов. Всю свою сознательную жизнь он служил режиму. Иногда я думаю, не разочаровал ли я его тем, что не пошел по его стопам. Не сердится ли он на меня за то, что я не чту его память.

– Ты сам говорил, что твои ученики – это будущее страны. Ты любишь свою работу, и студенты восхищаются тобой. Это достойно гордости. Твой отец боролся за то, во что верил. Ты делаешь то же самое, пусть тебе для этого не нужно брать в руки оружие.

Луис слабо улыбается, его губы встречаются с моими.

– Спасибо.

Он откидывается назад и смотрит в небо. Я кладу голову на изгиб между его локтем и шеей, и прижимаюсь к нему губами. Я вдыхаю его запах, стараясь запомнить его навсегда… Чтобы я могла к нему возвращаться, когда меня здесь уже не будет.

Элиза

После отъезда Пабло недели тянутся мучительно медленно.

Приближается декабрь. Монотонная жизнь в Гаване перемежается случайными взрывами, стрельбой, нападениями, и наша мать укрепляется во мнении, что нам не следует гулять по городу в одиночку. Меня новые правила вполне устраивают. Я живу словно в чистилище, цепляясь за каждое сообщение по радио, за малейшую новость о боях в Сьерра-Маэстра. Письма Пабло приходят нерегулярно, их доставляют мне посыльные, которых удалось завербовать с помощью подкупа и уговоров. Я живу в постоянном страхе от того, что мать или отец могут найти письма, я боюсь осуждения Магды и вопросов моих сестер.

Лишь однажды я поделилась с Анной – я сказала ей, что познакомилась с мужчиной, но не вдавалась в подробности. Я очень хочу рассказать о Пабло, хочу поделиться этой тайной с самыми близкими мне людьми, но каждый раз, когда я собираюсь заговорить о нем, что-то внутри меня не дает этого сделать. Я прячу его письма в своей комнате и, когда остаюсь одна, перечитываю их снова и снова. Я боюсь, что мои письма не дойдут до него в горах, что их перехватят, боюсь, что все закончится катастрофой.

Несмотря на то, как мы расстались, несмотря на наши сомнения, я не теряю надежду на то, что наши отношения не закончились.