Энциклопедия логических ошибок: Заблуждения, манипуляции, когнитивные искажения и другие враги здравого смысла - Иммануил Толстоевский

А бывают ли ситуации, когда поспешное обобщение – вполне разумная стратегия? Представьте, что у вас семейный ужин и вы впервые в жизни едите какие-то желтые грибы. Назавтра полсемьи слегло. Грибочками отравились? Очень может быть. Или, возможно, вода была грязная. Или что-то не то с воздухом. Какой бы ни была настоящая причина, отныне вы будете считать желтые грибы опасностью. Да что там грибы: на всякий случай – все желтые продукты. Или все грибы! Пусть ваша индукция будет поспешной. Лучше уж быть никудышным статистиком, чем вымереть как род.

34. «Почему рейтинги бессмысленны». Неудачная выборка[183]

Делать обобщения на основе выборки с низкой репрезентативностью.

Сила статистических выводов зависит от способности выборки представлять целое. Иногда выборка слишком мала, чтобы представлять целое; следовательно, поспешное обобщение – частный случай неудачной выборки. А иногда проблема не в величине выборки, а в ее функции. Помните, как мы пытались свергнуть фараона методом Бэкона? А разницу между наблюдением большого числа восходов солнца и наблюдением восхода солнца в правильных условиях?

Пожалуй, лучше всех понимают разницу между качеством и количеством в выборке специалисты по социологическим опросам. Возьмем, например, телефонные опросы (в голове не укладывается, зачем они нужны) – некоторые группы при их проведении полностью выпадают:

● молодежь (у них нет стационарных телефонов);

● бедные (даже если у них есть стационарные телефоны, нет денег оплачивать связь);

● больные и пожилые (они не могут подойти к телефону);

● работающие (в эти часы их нет дома);

● те, кто живет за городом (в эти дни их нет дома);

● члены яхт-клуба Монако (их вообще никогда нет дома).

Телевизионные рейтинги, которые постепенно обессмысливаются, – похожий пример. Каждый год пишут, что рейтинги НБА падают, лига переживает кризис, но никто не пытается проанализировать альтернативы телеэфиру{58}. Между тем у НБА самая молодая аудитория среди спортивных состязаний США: в среднем 35 лет. Для большинства этих людей телевизор служит в лучшем случае экраном для игровой приставки. Но если чрезмерно полагаться на интернет с целью охватить и молодежь, это порождает новую проблему: если телефонные опросы – дело относительно «обязательное», в интернет-анкетировании люди участвуют на добровольной основе. Таким образом, наши замеры ограничены подгруппой подгруппы: троллями и интернет-сумасшедшими, которые действительно любят опросы.

35. «Один мой друг, граф де Ла Фер…» Апелляция к личному опыту[184]

Поспешные обобщения на основе случаев из собственной жизни или жизни близких людей.

Еще когда фундамент Айя-Софии только закладывали, историк императора Юстиниана собрал забавные дворцовые байки и составил труд, первоначально получивший известность под названием Ἀνέκδοτα[185]. Под этим словом, означающим «неопубликованное, неизданное», имелась в виду «тайная история» – собственно, под этим названием (Historia Arcana) она и известна нам сегодня. Сочинение почтенного мужа, годами дразнившего публику в духе «я такого порассказать могу – вы у меня все забегаете», снискало немалую славу уже после его смерти, а смысл термина «анекдот» со временем изменился.

Теперь это слово, которое, по моему опыту (!), все пишут «анектод» или «анектот», означает короткие смешные истории, иногда с моралью. А поскольку человек – это животное, рассказывающее истории, анекдоты, как правило, действуют на него безотказно{59}. Но это необязательно плохо. Прежде всего уясним: обращение к опыту – далеко не всегда ошибка. Скажем, показания в суде – по большей части «анекдотические свидетельства».

•••

Сам же личный опыт тоже необязательно ведет к поспешным обобщениям. Мы постоянно пользуемся системами (рейтинги IMDb, отзывы на Amazon и т. д.), обобщающими личный опыт миллионов людей и позволяющими нам сделать достаточно обоснованные обобщения. Как говорится, множественное число от слова «свидетельство» – «данные». Иными словами, чем больше мы соберем личных свидетельств, чем лучше.

Беда в другом: зачастую мы придаем личным свидетельствам больше значения, чем следует. Потому-то показания в суде часто противоречивы. Будь мы трижды честны, память способна сыграть с нами злую шутку[186].

РЕЛИГИОЗНОЕ БРАТСТВО. СВИДЕТЕЛЬ-СЮРПРИЗ

Священник. Заходите как-нибудь вечером, пока я в Африку не уехал. Посмотрим что-нибудь – «Расёмон», например.

Имам. Во сюжет закрутили! Я и забыл про эту твою Африку.

Шерлок Холмс. Разрешите представиться: истинный король закрученных сюжетов. Нужна ваша помощь в расследовании убийства. Вы все – свидетели.

Священник. Сэр, мы уже рассказали полиции все, что знаем о господине неандертальце.

Шерлок Холмс. Это по делу об убийстве медоеда. Мой напарник приболел, так что я сегодня один.

Имам. Медоеду было на нас плевать, а мне на него – нет. Когда в него пальнули, я подбежал. Над ним стоял волк с пушкой. Хотел добить, но я не дал. Он завыл и смылся. Я нагнулся над медоедом и прочел суру аль-Фатиха.

Священник. Что за бред? На медоеда напала свора собак. Пока я отбивался от трех или четырех, убийца запрыгнул в тачку и дал деру. Я запомнил номер, вроде ARW 357.

Шерлок Холмс. Хм, интересно, номер что-то значит?

Священник. Думаю, автор скоро пояснит эту отсылку. Верю в него всей душой.

Раввин. Да что вы оба несете? Никто ни с кем не дрался. Явился один пес, пальнул и ускакал на коне. Никто из нас и пальцем не пошевелил. Это была вендетта. А конь – тип идейный, у него связи.

Имам. Ты все молчал-молчал и вдруг заговорил, чтобы опозорить нас перед господином из полиции?

Раввин. Он не господин и не из полиции. Его зовут Шерлок Холмс. Его напарник доктор Ватсон подцепил коронавирус. А заразила его жена нашего господина неандертальца. Со вчерашнего дня она на карантине в психушке Бэтмена… прошу прощения, Брюса Уэйна.

Все. Э-э-э…

Раввин. Не надо на меня так смотреть. Старые моссадовские замашки, что поделать. Пойду-ка я вздремну, с вашего позволения.

Шерлок Холмс. С-с-спасибо… Конечно, идите, не смею задерживать.

Печальный личный опыт – самое надежное доказательство для самих очевидцев, их близких и соседей:

Мой сын был таким здоровым, активным малышом! А после прививки он как-то сник. В итоге ему поставили аутизм. Кто этого не пережил, тому не понять… Второго ребенка ни за что прививать не буду.

Швейцарские ученые могут оспорить это свидетельство. Но Швейцария далеко, у ученых какие-то чужие лица, белые халаты ассоциируются с холодностью и отчужденностью. «Они что, смотрят на меня сверху вниз, намекают, что я темный?» Задеты мои комплексы и склонность к теории заговоров. Но соседа я знаю: он хоть и шумноват, но человек хороший. Его лицо и голос врезались мне в память. Слушая его историю, я будто переживаю то же самое, как в виртуальной реальности. Верить ему – все равно что собственным глазам.

Тут пересекаются эмпатия и этос: задумайтесь, ведь раньше вообще не было такого понятия, как «открытая статистика», а более поздние данные – госпропаганда. Сейчас общество прозрачнее, но обилие информации не решило проблему недоверия, а усугубило ее. Мы бегаем по интернету, как курицы с отрубленными головами, потому что еще не адаптировались. Но привычка полагаться на слова ближних, которым можно доверить жизнь, уходит корнями в глубь веков.

•••

Проверьте силу эмпатии: вообразите, что ребенок вашего соседа заболел «из-за прививки». Или вообще умер. А теперь вспомните: каждый день в мире умирает 15 тысяч детей до пяти лет. Каждый день{60}. Уверен, эта новость не опечалила вас в 15 тысяч раз сильнее. Да вы и не смогли бы опечалиться, даже если бы захотели. Путешественник во времени не в силах представить, что такое 15 тысяч жизней. Зато он способен глубоко проникнуться бедой одного человека. Даже если история – выдумка, эмпатия сработает. Мы почувствуем, будто все происходит с нами. Поднимите руки, кто в жизни не проронит ни слезинки, но над фильмами плачет до соплей. «Смерть одного человека – трагедия. Смерть миллионов –