Неправильный диверсант Забабашкин - Максим Арх

мне и интересно, но больше всего занимает меня именно русский вопрос. И тут дело в том, что вскоре я убываю на фронт. И чем больше сейчас узнаю о противнике, тем более успешно смогу с ним воевать. Вы меня понимаете?

— Конечно, — закивал тот. — Вы полностью правы, господин офицер. Пойдёмте же скорее к нужным вам экспонатам и посмотрим на тех, кто сумел разгромить непобедимую армию.

«Причём две», — отметил я для себя.

А ведь, к слову сказать, в те годы русские войска действительно две армии разгромили. Одну, которая зимовала в Москве и почти полностью была уничтожена при отступлении с территории России. А другую — это ту, которую Бонапарт сумел собрать в Европе уже после побега. Её, разумеется, тоже разгромили, правда, на этот раз в коалиции с другими государствами.

Но в данный момент меня интересовали не те события, а совершенно другое. Мне главное было увидеть форму и придумать, как её заполучить в своё личное и безраздельное пользование.

Собственно, решений там могло быть всего три. Первое — добровольное. При таком варианте смотритель получает от меня энную сумму марок и отдаёт мне экипировку. Второе — он получает проблему. Нет, штатского человека я, разумеется, ликвидировать не собирался, а вот оглушить и связать мне его всё же придётся, коль откажется отдавать форму по-хорошему. Ну а третьим вариантом было тупо эту форму украсть. Да, я знаю, что красть грешно, но тут этот грех будет нивелирован срочной военной необходимостью. И какой именно у нас со смотрителем будет вариант взаимоотношений, я пока не знал, но надеялся выяснить это в самое ближайшее время.

А пока мы прошли через небольшой холл и попали в зал, в котором и были выставлены основные экспонаты. Возле стен стояла пара пушек древних времён, в оружейных пирамидах красовались несколько мушкетов и ружей, шпаг и сабель. Также на стеллажах и столах было множество других предметов, соответствующих той эпохе. Картины, висевшие на стенах, рассказывали о той или иной баталии. В противоположном от двери углу я увидел несколько сделанных из мешковины и набитых соломой манекенов, на которые была надета военная форма армий Европы тех лет. И это было именно то, что мне нужно.

Стараясь не показывать своей радости, направился именно туда, аккуратно направляя музейного дедушку. А для того, чтобы мой интерес был вообще почти не заметен, принялся оглядываться по сторонам, хаотично тыкать пальцем в тот или иной экспонат и восхищаться всем, что было вокруг. Разумеется, не забывая благодарить господина смотрителя за сохранность и бережливость столь интересных исторических предметов в столь сложные и тяжёлые времена.

— Будущие поколения таким, как вы, уважаемый господин Крис, должны будут памятник поставить. И не смейте возражать! Кому как не людям, бережно хранящим нашу историю и культуру, эти самые памятники нужно ставить⁈

— Ну что вы, — стеснительно кряхтел тот. Однако было видно, что мои слова ему пришлись по душе.

Вот так за разговором мы подошли к нужным мне манекенам. Все они, судя по надписям, принадлежали различным родам войск и армиям разных стран, однако выглядели они очень похоже друг на друга, словно сшиты были по одному лекалу. Конечно, можно было сказать, что в те времена, мол, такая мода была, вот все армии мира и шили похожую форму, но сходство между экземплярами было просто поразительным. Отличались они между собой в основном какими-то незначительными мелочами и цветовой гаммой. Например, у тех же кирасир были металлические кирасы — нагрудники, а у гусар характерные куртки с красивыми эполетами. Это да, так они различались по родам войск. Но вот, к примеру, того же французского кирасира от прусского, польского или, скажем, русского кирасира отличить было весьма проблематично.

Нет, если, конечно, хорошенько присмотреться, то различия всё же присутствовали. Но в основном отличались формы только цветами. Сложно было себе даже представить, что происходило на поле боя, когда в пылу сражения солдаты армий каким-то образом пытались отличить свои войска от войск противника.

Впрочем, углубляться в это я не собирался.

«Как-то отличали, и ладно. Сейчас мне главное решить, каким образом я сумею забрать экспонат, что прямо сейчас находился передо мной».

А смотрел я на манекен, на котором висел солдатский мундир, штаны, сапоги и удивительно высокая шапка. Под манекеном была табличка с надписью на немецком: «Форма русского пехотинца измайловского полка».

И, нужно сказать, данная форма мне сразу понравилась. Мало того, что она была как новая, так ещё и, судя по всему, размер был подходящий.

Конечно, цвета были очень яркие и вполне могли демаскировать мою будущую снайперскую позицию, но я надеялся, что сумею сделать необходимые доработки, и боевая форма уже не будет так блистать.

«Я ведь не на парад собираюсь, а на войну!»

Определившись с тем, что мне нужно, стараясь особо не показывать своего вспыхнувшего интереса, нехотя, с ленцой в голосе поинтересовался у смотрителя:

— Это оригинальный мундир, или новодел, сшитый в ателье?

Слово «реплика» я, разумеется, употреблять не стал, ибо вряд ли оно в этом времени было известно.

— Копия, господин Линдеманн. Вы совершенно точно обратили на это внимание. В ателье и заказывали.

— Что ж, отлично, — кивнул я и, повернувшись к работнику исторического заведения, проникновенно заговорил. — Господин Крис, у меня к вам очень важное дело. И вы мне, как немец немцу, должны в нём непременно помочь!

— Я вас слушаю! Чем смогу! — понимая, что дело серьёзное, с готовностью закивал тот. — Что вам угодно?

— Вы помните, что я вам говорил о том, что вскоре уезжаю на русский фронт?

— Да! Конечно!

— Так вот. Направляюсь я туда, как вы понимаете, не один. Со мной едет и моя рота, и полк, в котором и служу. Как вы понимаете, едем мы туда не просто так, а воевать с русскими варварами. Думаю, вы слышали, что они сильны в бою?

Тот закивал.

— Конечно.

— Так вот, думаю, вы заметили, что я молод? Вижу, что заметили. И хочу вам сказать, что вся наша рота тоже набрана из молодых немцев. Понимаете, к чему я веду?

— Э-э, не совсем, — удивлённо покачал головой тот.

— Я веду к тому, что мы, основная часть солдат, новобранцы и справиться с русскими нам будет очень сложно. Теперь понимаете?

— Э-э, да.

— И что скажете?

— Э-э, о чём? — не понял тот, вероятно, запутавшись.

— А