Пока корабль плывет - Эмилия Остен

Последний шаг - и Мэгг прильнула к Рэнсому, обхватила его руками.

- Пожалуйста, - прошептала она, прижимаясь щекой к жесткому сукну его кителя. - Пожалуйста, поверь мне.

Он обнял ее осторожно, как хрустальную статуэтку.

- Мэгг, это невозможно. Я не разрушу твою жизнь. Нет, нет и нет.

- Обычно это девушку нужно уговаривать, - задумчиво сказала Мэгг.

- Я не девушка. Не нужно меня уговаривать. Я старше тебя и знаю, как бывает. Сейчас тебе кажется, что ты на все способна. Что ты будешь ждать меня годами. Но тебе будет очень тяжело.

- Жить вообще нелегко, Рэнсом.

Мэгг немного отстранилась, чтобы видеть его лицо. Нет, она не ошибалась и должна ему как-то это доказать. Неважно, что придется ждать его, совсем неважно. Рэнсом ведь вернется, где бы он ни оказался. Если они будут любить друг друга, он обязательно возвратится к ней. Границ нет, нет и расстояний.

- Я люблю тебя, - просто сказала Мэгг, - люблю и буду любить всегда, что бы ты ни сделал. От этого нельзя вылечиться, и это нельзя забыть. Решай сейчас, Сильверстайн. Ты еще можешь сбежать, конечно. Недалеко, так как на шхуне особо некуда идти. Но выбор ты должен сделать.

Он смотрел на нее долго-долго, словно вбирая в себя все черты Мэгг, словно пытаясь ее запомнить, словно собирался уронить… Нет, не собирался.

Мэгг не уловила тот момент, когда в уголках губ Рэнсома вспыхнула его обычная улыбка - с долей ехидцы, с обещанием, что вас сейчас поднимут на смех или расскажут нечто забавное.

- Ты удивительная, Мэган. Я буду глупцом, если тебя упущу. Ты сказала, что будешь меня ждать? Хорошо. Мы это проверим. Проверим, потому что я намерен взять тебя в жены, не дожидаясь прибытия в Англию.

Мэгг засмеялась и заплакала одновременно, крепко прижимаясь к Рэнсому.

- Значит, ты мне поверил?

- Это самый большой риск в моей жизни. Я рискую нами обоими. Но если я не сделаю этого, то буду жалеть всю жизнь.

И он поцеловал ее - сейчас она могла ему ответить.

- Как насчет остановки в Сингапуре? - спросил Рэнсом, оторвавшись от ее губ. - Там должен найтись хотя бы один приличный священник. И я еще не дрался за тебя в сингапурских кабаках.

Эпилог

Ла-Манш, 1887 год

Чайный клипер «Ригель» сбавлял ход, ловя угасающий ветер. Кто же знал, что неподалеку от устья Темзы бриз вдруг возьмет да увянет - сроду в этих местах такого не бывало! А может, и бывало, да нынешнее поколение не помнит. Рэнсом Сильверстайн поднял голову, глядя на обвисающие паруса. Незадача.

- Кабы хоть немного дунуло, - заметил первый помощник Джон Финстер, тоже сверля взглядом небеса - будто там могли помочь. - Ну что ж за невезение.

- Ты бы не каркал, - бросил Рэнсом. - Пойди лучше, скажи ветер приманить.

- Прямо тут? В Ла-Манше?

- Чем Ла-Манш тебе не угодил? Ступай.

- Брауна попросить? Он хорошо свистит.

- Не спрашивай, ступай.

Финстер резво спустился с мостика; Рэнсом поморщился и, перестав глазеть на паруса - все равно бесполезно, - прошелся туда-сюда. Мостик был большой, широкий, не то что на его старых шхунах. Рэнсом усмехнулся. Вот Мэгг посмеялась бы, если бы он об этом сказал…

Мэгг… Рэнсом еле заметно улыбнулся. Он всегда улыбался, когда думал о ней. И тогда, и сейчас. Имя все еще светилось, словно звездочка в ладони. Несмотря ни на что. Мэган.

- Деда-а! - На мостик взлетел младший внук Рэнсома, которого граф неосмотрительно взял в это плавание. Ходили недалеко, в Кале; Рэнсом внял уговорам дочери, не знавшей уже, как сладить с сорванцом, и забрал его с собой. Условия, конечно, выставил: на борту не хулиганить. После пары полученных нагоняев мальчишка присмирел, больше улиток боцману в сапоги не подкладывал и углем рожицы на бортах не рисовал. И вроде вытянулся как-то за эту неделю. Орал, правда, по-прежнему звонко. - Де-ед!

- Александр, ты на судне, - сухо напомнил Рэнсом.

Мальчишка вытянулся во фрунт.

- Прошу прощения, капитан! Можно задать вопрос?

Глаза двенадцатилетнего сорванца так и искрились ехидным весельем. Рэнсом попытался припомнить, чем он сам занимался в двенадцать лет. Точно так же скакал по всему кораблю. Конечно.

- Слушаю.

- Почему мы так медленно плывем?

- Ветер скис. - Рэнсом протянул руку, и Александр, поняв, что прощен за мелкую вольность, приткнулся деду под бок. - Теперь ползти нам, как утлой ладье, пока снова не задует. Мы ведь не пароход.

- А пароходу не надо так ползти?

- Разве что уголь кончится.

Рэнсом вздохнул. Пароходы он не любил и, хоть понимал их пользу для общества, ничего с собою не мог поделать. Его душа навеки принадлежала парусам. Меняться поздно - давно не мальчик. Да и зачем уже?

Он пережил взлет и падение чайных клиперов, нажил весьма солидное состояние, и все это было легко - потому что Мэгг ждала его. Когда он стоял у штурвала и ночь набрасывалась на корабль холодом и высокими волнами, Рэнсом помнил, что Мэгг обязательно зажигает свечу в окне, и становилось тепло, ровно билось сердце, а буря казалась ерундой. Когда открыли Суэцкий канал и гонки чайных клиперов потеряли смысл, он все равно ходил на Восток - потому что не мог иначе. Но Суэцкому каналу Рэнсом обрадовался, так как мог быстрее возвращаться. А вот пароходы, смрадно пыхтящие чудовища, не пришлись ему по душе. И пускай, пускай.

Теперь-то что.

Земля уже виднелась. Рэнсом выпустил Александра, тут же приставшего к рулевому с новыми вопросами, и сел в кресло. Оно стояло тут для него - конечно, нехорошо капитану сидеть в кресле на мостике, но Рэнсому уже далеко за восемьдесят, и он мог позволить себе эту маленькую слабость. Он скрестил руки на груди, где как-то по-особенному ныло сердце - то ли от близкого свидания с землей, то ли оттого, что ветра нет… Рэнсом снова взглянул наверх - паруса хлопали, они казались крыльями, что понесут клипер дальше. «Ригель» понемногу набирал ход.

- Пошел ветер! - крикнул снизу Финстер, но на мостик пока не стал подниматься. Александр почти висел на штурвале - кажется, уговаривал рулевого дать и ему подержать немножко. Рэнсом надеялся, что рулевой проявит благоразумие и не поддастся на уговоры.

По борту вскипала пена. Береговые чайки, раскинув крылья, плыли рядом с клипером в потоках воздуха. Рэнсом глубоко вздохнул и снова подумал о Мэгг - в последние полгода он думал о ней с тоской и постоянно. Может, от этого в груди и болело. Оттого, что сейчас он сойдет на берег, как всегда, и все же это будет - не как всегда… Та свеча в окне…

Он закрыл глаза.

А Мэгг ведь ждет его. Она совершенно точно ждет. Это же понятно.

До того, как «Ригель» войдет в порт, можно отдохнуть немного. Конечно, хорошо бы спуститься в каюту, но так не хочется туда идти. Он ненадолго закроет глаза, и, может, ему приснится что-то хорошее. А команда простит. Команда ему все прощала.