Керченская катастрофа 1942 - Всеволод Абрамов

Довольно крупную разведывательную операцию провело командование 47-й армии 8–20 июля. В 1977 г. на одну из публикаций по Аджимушкаю в редакцию журнала "Вокруг света" откликнулся Михальцов А. А., военрук школы в поселке Горки Шурымкарского района Тюменской области. Он записал воспоминания жителя поселка Заломова Василия Ивановича. Затем на наш запрос откликнулся и сам Заломов В. И. Он оказался из тех, которые пытались с Таманского полуострова связаться с окруженными в Аджимушкае. В своих воспоминаниях он сообщил: "Сам я из г. Шуя Ивановской области, закончил 2 куса индустриального техникума и с начала войны стал рваться на фронт, но меня и других ребят послали учиться в Ленинградское военно-политическое училище, которое эвакуировалось в Шую.

В феврале 1942 г. после окончания училища я попал в 83-ю бригаду морской пехоты в роту разведки, где командиром был Белоножко, здоровый парень с "боцманской" бородой. Началось немецкое наступление, утром 9 или 10 мая мы находились в своем расположении, и тут появился комиссар нашей бригады. Он сказал: "Вы вот тут сидите, а фрицы уже в Семи Колодезях, отходите, как можете, в сторону Керчи". Не буду описывать все злоключения, но в ночь с 16 на 17 мая мне удалось переправиться через Керченский пролив. В Темрюке нас стали приводить в порядок, и я снова оказался в своей 458-й отдельной морской разведывательной роте. Скоро стали отбирать людей-добровольцев для выручки окруженных в Аджимушкайских каменоломнях, обещали выполнившим задание присвоить звание Героя Советского Союза. На беседу вызывали по 3–4 раза, говорили, что "можно отказаться". В нашу небольшую группу назначили командиром незнакомого нам старшего лейтенанта, с виду он был какой-то неповоротливый и мне не понравился. В одну из ночей июня посадили нас на катер, затем у Керченского берега пересадили в шлюпку, было очень темно, и берег мы не видели. Затем нам приказали плыть со спасательными поясами, но, видимо, выпустили нас слишком рано, далеко от берега. Постепенно наши камышовые спасательные пояса промокли и стали тянуть ко дну. Я вынул нож и сбросил ненужный пояс в воде. Видимо, мы потеряли ориентировку и плыли уже не к берегу. Слышу, один просит помощь, другой. А как спасать, если я еле-еле держусь на воде. Было уже светло, когда нас с одним из товарищей подобрал рыбацкий баркас. Прибыли в штаб, какой-то полковник нас выслушал, приказал нам молчать, никому ничего не рассказывать. В середине июля снова стали формировать группу разведчиков на связь с каменоломнями. Из станицы Ахтанизовская нас привезли в Кучугуры. Отсюда нас повезли уже на катерах, которые подошли к самому берегу Керченского полуострова со стороны Азовского моря, но нас заметили и открыли огонь. Но, несмотря на это, мы высадились, а катера ушли. В нашей группе было 30–35 человек, пошли в сторону Аджимушкая, но нас встретили, а затем окружили фашисты, это были румыны и немцы. Начался бой, последнее, что я запомнил, это была брошенная немецкая граната, от разрыва которой я потерял сознание. Очнулся я уже в плену у румын…"

Бывший военный комиссар разведывательного отдела штаба 47-й армии Стеценко И. Ф., проживавший в Киеве и готовивший многие из этих операций, рассказывал мне в одном из писем: "Эта группа была сформирована из добровольцев 77-й стрелковой дивизии. Командиром группы бы капитан, а военным комиссаром политрук, фамилии их я, к сожалению, забыл. Сначала операция проходила успешно, очевидно, в этом районе враг не ожидал появления наших разведчиков. Но утром фашисты обрушили на нашу группу большие силы. Стремясь уничтожить разведчиков, они использовали даже авиацию. Разведчикам по радио было приказано удерживать плацдарм до темноты, предполагалось ночью послать подкрепление. Но это осуществить не удалось: из-за сильного огня противника катера даже не смогли приблизиться к берегу, где держались разведчики. Наша авиаразведка сообщала, что бои шли здесь около трех суток. Никто из этой группы обратно не вернулся".

Таким образом, действия разведывательной группы 8–10 июля можно считать последней и отчаянной попыткой установить живую связь с Аджимушкайским подземным гарнизоном.

Деблокировать окруженных в керченских каменоломнях могла только крупная десантная операция. Кстати, такая операция готовилась по приказу Ставки на конец июня — начало июля с целью захвата восточной части Крымского полуострова с Керчью. Но с падением Севастополя эту операцию пришлось отложить[241]. Правда, в конце июня 47-я армия проводила демонстративные действия с целью ввести в заблуждение противника о десанте. Из-за этого фашисты некоторые свои части возвратили в Керчь.

Командование подземного гарнизона, в свою очередь, также разрабатывало план действий на случай высадки такого десанта. Были намечены выходы из каменоломен и маршруты движения отдельных групп и подразделений. Велось круглосуточное усиленное наблюдение за районом, близко прилегающим к побережью.

Что было важно согласовать советскому командованию на Таманском полуострове с руководителями в Аджимушкайских каменоломнях? В основном два вопроса: когда и куда высылались суда для эвакуации. Для уяснения этих вопросов, очевидно, и высылались связные и разведывательные группы, но никто из них до каменоломен не дошел. В Москве я разговаривал с опытным историком-оперативником, закончившим Военную академию им. Фрунзе. Я задал вопрос: "Можно ли было вывести большую группу военнослужащих, вооруженных только стрелковым оружием, из каменоломен, довести их до берега пролива и организовать переправу их на Таманский берег?" Он мне ответил: "В тех условиях это было просто невозможно: противник имел хорошие средства передвижения, артиллерию и даже авиацию, которая легко бы уничтожила вышедших из каменоломен еще на подступах к берегу пролива".

В начале сентября 1942 г., когда части 47-й армии вынуждены были отойти с Таманского полуострова на Кавказ, у защитников каменоломен уже не было надежды на скорую высадку десанта советских войск в Крыму. Это было самое тяжелое время, резко усилилась смертность от голода, болезней и ран. Командование Центральных каменоломен приняло решение выходить на поверхность мелкими группами и пытаться связаться с подпольщиками и партизанами. Уйти от истощения, конечно, могли не все. Именно к этому времени гитлеровское командование, стремясь закончить многомесячную безрезультатную для него осаду подземной крепости, решило уничтожить последних защитников Центральных каменоломен одним мощным взрывом. К этому фашисты готовились несколько недель. Они планировали одновременным взрывом нескольких больших зарядов, расположенных в линию, рассечь Центральные каменоломни на две части, а затем их уничтожить в отдельности. Такой взрыв был произведен в конце сентября. Следы его и сейчас хорошо видны на плане Центральных каменоломен, созданным Прониным К. К. Правда, несмотря на значительную подготовку, не удалось рассечь подземный гарнизон. В западной части завала все равно сохранились подземные проходы. Но все же после гигантского взрыва организованное сопротивление у всех выходов Центральных каменоломен осуществлять уже было некому. Оставшиеся в живых участники обороны ушли в дальние районы каменоломен, где продолжали оборонять глухие участки штолен.