Брижит Бардо. Две жизни - Джеффри Робинсон

декорации, которые ей сейчас очень бы подошли, и что эти декорации — не что иное, как выставка в парижском музее современного искусства, они оба отвели туда Гейнсбура, показали ему, на фоне чего ей предстоит сниматься, и через два дня маэстро уже вручил Брижит свое новое сочинение — песню «Контакт».

Результатом их совместных трудов стала серия из 17 клипов, в каждом из которых содержалась своя коротенькая история. Кстати, впервые за историю американского телевидения лучшее эфирное время было отдано французской певице.

В те дни практически все группы и певцы пытались соединить свои песни с кино, но никто из них не додумался сделать подобных фильмов — снять ряд различных эпизодов, а затем наложить на них музыку. В то время ни Бардо, ни Загури не отдавали себе отчет в том, что сами того не подозревая, дали рождение новому жанру — тому, что сегодня называется музыкальным видеоклипом.

ЗАКС

еред пляжем в «Мадраге» имеется небольшой проливчик — девять-десять футов в ширину и около пяти в глубину. Дальше за ним тянется обширная отмель, густо поросшая водорослями — местные жители называют их «mat», — которая уходит дальше в глубь залива. Вода здесь не более фута в глубину, и мелководье не позволяет лодкам подходить непосредственно к пляжу.

Разумеется, Бардо известно об этом проливчике, известно ей и то, какую опасность таит в себе поросшая водорослями отмель. А вот многие журналисты, туристы и папарацци об этом и не догадываются.

Не раз и не два, а буквально тысячи раз за последние тридцать пять лет, отдыхая на пляже или же загорая на причале перед Мадрагом, Брижит слышала звук приближающейся моторной лодки. Стоило ей только подняться, как те, кто сидел в лодке, замечали ее; ну а стоило им только ее заметить, как лодка разворачивалась в направлении берега.

Все, что Брижит оставалось делать — это остаться на своем месте, наблюдая, как лодка на всей скорости несется к берегу, чтобы вскоре угодить в ловушку из водорослей. Здесь перевернулась не одна моторка. Чаще всего они так глубоко зарывались носом в водоросли, что их уже невозможно было вытащить. Ведь водоросли засасывают сильнее, чем грязь. И когда это случается, Брижит позволяет себе торжествующую улыбку и как ни в чем не бывало продолжает нежиться на солнце, по крайней мере, до следующих незваных гостей.

В те дни, когда она проводила большую часть лета в «Мадраге», Брижит любила прогуляться за мыс, чтобы встретиться с друзьями за ленчем в таких заведениях, как «Клуб-55». Естественно, что парацци увивались за ней следом или же устраивали засады в надежде нащелкать как можно больше снимков.

Но преимущество все же было на стороне Брижит. Резко повернув за мыс, туда, где располагается вилла семейства Опель, Брижит затем резко брала влево, в проливчик, и благополучно возвращалась домой. Сидящие в лодке папарацци в надежде опередить ее бросались наперерез и, разумеется, застревали в водорослях.

Брижит, хохоча, возвращалась к себе домой, а парацци были вынуждены сидеть часами на мелководье, дожидаясь, когда кто-нибудь вызволит их из ловушки и возьмет на буксир.

Разумеется, у Брижит ни разу не возникло желания вызвать для них помощь.

Еще до отъезда в Штаты на премьеру ленты «Вива, Мария!» Брижит снялась в эпизодической роли в картине Жан-Люка Годара «Мужское-Женское». Она сыграла женщину, репетирующую свою роль. Вместе с ней в этом эпизоде снялся молодой режиссер, у которого Брижит как-то раз уже довелось поработать, Антуан Бурсейле.

Вернувшись из Штатов, Брижит — у которой все еще продолжались отношения с Загури, хотя они уже явно шли на спад — завела небольшой романчик со своим дантистом, Полем Абу, с которым она познакомились в парижском ночном клубе «Кастель». Сначала они потанцевали немного, а затем исчезли на неделю.

По словам Абу, чтобы перехитрить прессу, он общался с Брижит при помощи рации. «Я купил нам обоим по рации, чтобы мы могли вовремя предупредить друг друга, если где-нибудь поблизости заметим фоторепортера. Брижит не знала, куда от них деваться — они как ищейки шли за ней по пятам. Она жила в постоянном страхе, что кто-то вторгнется в ее личную жизнь. Помнится, однажды вечером в «Мадраге» комнату внезапно осветила вспышка молнии, и Брижит едва не впала в панику. Она подумала, что это фотовспышка».

Настойчивое любопытство со стороны прессы и вечный страх перед ней — все это вместе взятое вело к колоссальному нервному напряжению, которое, по мнению Абу, не могло не отразиться на любом из романов Брижит.

«Вокруг нее постоянно ощущалось некое поле. По-моему, есть доля истины в том, что многие мужчины от этого буквально заряжались. Им ужасно нравилось ежеминутно ожидать, когда их позовут. Но в ее жизни мужчины быстро сменяли друг друга. Гюнтер Закс был единственным, кому удалось сделать ее частью собственной жизни.

На рубеже веков, где-то в той части Южной Германии, которая некогда была известна как Габсбургская империя, инженер по имени Эрнст Закс изобрел колесную втулку, позволявшую велосипедам спускаться с горы без помощи педалей. Этим было положено начало баварской промышленной династии.

Его сын, Вилли, унаследовал отцовское дело и со временем создал фирму «Фихтель и Закс», расширив производство велосипедных втулок, шарикоподшипников, мотоциклов, автомобильных моторов и прочих узлов. Вилли женился на Элеоноре фон Опель, чей отец, Адам, организовал немецкую автомобилестроительную фирму, носящую его имя. У супружеской четы родились двое детей — сыновья Эрнст-Вильгельм и Фриц-Гюнтер. В 1935 году Вилли и Элеонора расстались. Эрнст-Вильгельм остался с отцом, а трехлетний Фриц-Гюнтер переехал вместе с матерью в Швейцарию. Там существовал обычай добавлять к отцовской фамилии отпрыска девичью фамилии матери. Так что пока Фриц Гюнтер подрастал — главным образом в кантоне Грисон, — его звали Гюнтер Закс фон Опель. Спустя годы французская пресса, узнав его имя, выяснит, что на свет он появился в замке Майлеберг неподалеку от Франкфурта-на-Майне. Что же, это действительно так, однако то был отнюдь не старый фамильный «Schloss»[7]. Отец Гюнтера приобрел его, потому что жить в замке считалось ужасно престижным. Однако французским газетам этого оказалось достаточно, чтобы откопать в их роду благородные корни и удостоить Гюнтера графского титула.

«Пожалуй, наиболее законное применение титулу я нашел тогда, когда назвал свой катер «Граф Дракула». Мне также нравилось иногда надевать черный плащ и подписывать письма «Граф Гюнтер фон Дракула».

Гюнтер изучал математику в Лозаннском университете, а в 1955 году женился на молоденькой француженке по имени Анна-Мари Фор,