Айседора Дункан. Модерн на босу ногу - Юлия Андреева

О самой Дузе рассказывали удивительные вещи, к примеру впервые она появилась на сцене в возрасте всего-то четырех лет, что хоть и считается невероятно ранним началом творческой деятельности, но вполне объяснимо. Маленькая Элеонора играла в спектакле со своими родителями, саму же труппу «Гарибальди» в свое время в Падуе организовал ее дед Луиджи Дузе. Так что все более-менее закономерно.

Затем она получала небольшие роли, постепенно учась и взрослея на сцене. Первый серьезный успех пришел к Дузе, когда той исполнился двадцать один год, это была заглавная роль в драме Эмиля Золя «Тереза Ракен». До 1886 года Элеонора гастролировала по всей Италии в составе труппы родителей и однажды создала и возглавила собственный театральный коллектив. После этого пошли весьма успешные гастроли в США, Франции и России. Знаменитый композитор, поэт и автор либретто к операм Джузеппе Верди «Отелло» и «Фальстаф» Арриго Бойто, с которым, по некоторым сведениям, Элеонора состояла в тайной связи, перевел для нее «Антония и Клеопатру» Шекспира.

Прославившись в роли царицы Египта, Дузе играла в «Даме с камелиями» Дюма-сына, в спектаклях по пьесам Ибсена66 «Гедда Габлер» и «Кукольный дом».

Образ Элеоноры Дузе вошел в роман ее многолетнего любовника д’Аннунцио67 «Пламя». На долгие годы Анна из романа «Пламя» сделалась чем-то вроде визитной карточки госпожи Дузе, она же не раз появлялась в светских салонах под руку со своим экстравагантным возлюбленным, шокируя публику демонстрацией своих отношений. Собственно, отношения как раз шли по нарастающей, и публика предвкушала роскошную свадьбу с последующим турне по всему свету. Но просуществовавший девять лет роман рухнул в одночасье, после того как Габриеле д’Аннунцио предложил играть Анну во французской премьере драмы сопернице Дузе – Саре Бернар. По другой версии, объявил во всеуслышание, что ему разонравилась ее грудь. Еще неизвестно, что оскорбительнее! Дузе прощала своему возлюбленному его многочисленные измены, регулярно выплачивала долговые обязательства, в том числе и перед другими женщинами, но последнее было уже за гранью возможного. Во всяком случае, через несколько месяцев во Флоренции, услышав эту историю из уст самой Элеоноры, Айседора поклялась ей страшной клятвой, при личной встрече с Габриэлем, как минимум не отдаться ему, как максимум отомстить за свою подругу любым доступным ей на тот момент способом.

В год, когда Айседора спасалась от своей роковой страсти к Генриху Тоде в зимней России, Дузе с успехом играла в Париже Василису в драме Максима Горького «На дне». И теперь та самая Элеонора Дузе, расположившись на изящной розовой софе, с интересом наблюдала танцы Айседоры Дункан, приглашенной специально для нее.

Жизнь во Франции и недолгое посещение Италии позволили Айседоре объясняться с Дузе без переводчика, они быстро подружились и договорились встретиться на следующий день, когда Айседора и представила своей новой знакомой Гордона Крэга. Элеонора Дузе – шанс для Крэга работать в настоящем театре. Познакомься они с Крэгом раньше, например когда Айседора жила в Байройте и танцевала в операх Вагнера, никакого ее красноречия не хватило бы на уговоры вдовы, дыбы Крэг поставил оперу по-своему. В Вагнеровском театре царствовал его величество канон, начертанные рукой маэстро скрижали. Дузе была внутренне готова к принципиально новому взгляду на старый материал и неожиданному подходу к уже знакомым спектаклям, так что на глазах не верящей пока в собственное счастье Айседоры начала складываться дивная мозаика, состоящая из талантов двух замечательных людей – Элеоноры и Гордона.

После недолгих переговоров Дузе изъявила желание, чтобы Гордон Крэг оформил для нее спектакль во Флоренции. Ехать предстояло на свои средства, жить во Флоренции тоже. При этом Крэг должен был изготовить макеты для ибсеновского «Росмерсгольма», с тем чтобы Дузе могла осмотреть их и решить, подходят ли они для нее.

Разумеется, макеты следовало предоставить уже во Флоренции, после того как Гордон осмотрит сцену и уяснит ее технические возможности. Таким образом, самый простой способ – сначала склеить макеты в Берлине и показать их Дузе, а уже после, по результатам, либо поехать с ней во Флоренцию, либо остаться дома, – не проходил.

Элеонора Дузе (1858–1924) – итальянская актриса

Поняв это, Айседора мужественно взяла на себя финансирование поездки. Да, она прекрасно понимала, что для успеха предприятия ей придется поехать вместе с Крэгом. Так как тот не знал ни итальянского, ни французского, а Дузе не понимала по-английски. К слову, живя в Берлине не первый год, Крэг не удосужился выучить и немецкий. Кроме того, уже зная на личном опыте взрывной характер «гения», Айседора всерьез опасалась, как бы обиженная резким словцом или несвоевременно хлопнувшей перед ее распрекрасным носиком дверью, Элеонора не выдворила бы скандалиста на улицу. Поэтому она безропотно оплатила билеты на поезд для себя, Крэга и Марии Кист, на руках которой должна была путешествовать по Италии маленькая Дердре.

Места в поезде были, разумеется, самыми лучшими, но Айседора все равно чувствовала понятные в ее положении неудобства, ребенка она принципиально кормила грудью, не прибегая к услугам кормилец, но вдруг молоко начало сворачиваться, что приносило немало страданий и Айседоре, и ее малышке. Пришлось прибегнуть к искусственному вскармливанию. В остальном же пока все проходило более-менее сносно. Крэг вообще вел себя как ангел, когда его слушали, не перебивая, Дузе нравилось слушать.

Тем не менее, как выяснилось достаточно скоро, если в поезде Элеонора Дузе и походила на довольную всем ленивую кошку, в жизни она являлась весьма требовательной, своенравной хищницей. Дузе лучше всех знала, какие на ней должны быть платья и прически, при этом в жизни великая актриса частенько появлялась в дорогих, но безвкусных нарядах. Понимая, что публика приходит на нее – на «Великую Элеонору Дузе», она не любила, когда декорации или другие актеры чем-то затмевали ее. Ни одна актриса труппы не могла быть красивее Дузе, декорации и вообще все на сцене создавалось в расчете на одну-единственную Дузе. И тут Айседора оказалась между двух огней. С одной стороны, единственный способ умилостивить Крэга – это гладить его по голове, заранее смиряясь с любым его взбрыком, поминутно хлопая от восторга в ладоши или вытаращивая глаза. Тех же почестей справедливо ожидала для себя Элеонора Дузе. Кроме того, она не собиралась водить веселые хороводы вокруг новоявленного гения, без разницы, чьим сыном он является. Мечтая помочь Крэгу, но отчаявшись переделать его несносный характер, Айседора была вынуждена проводить все время между этих двоих, не допуская прямых столкновений и не позволяя им прибегать к услугам других переводчиков.

– Мне бы хотелось, – едва сдерживая гнев, – шипела Дузе, чтобы господин Крэг считался с указаниями Ибсена и моим прямым приказом – окно должно быть таким маленьким, чтобы сквозь него мог проникать всего один несчастный луч, – объясняла задачу своему новому декоратору Дузе.

– Госпожа Дузе в восторге от твоего решения декораций в этой сцене. Безусловно, она не собирается вмешиваться в твое творчество, а всего лишь напоминает, что, по Ибсену, окно должно быть немного меньше, – примирительно шептала Дункан, косясь на стоящую за ее спиной разгневанную хозяйку труппы.