Тайное становится явным - Марин Монтгомери

– Не знаю. Чувствую, что с тобой что-то происходит. Словно ты мне чего-то не договариваешь. Я не хочу, чтобы у тебя был кто-то еще.

Мои глаза наполняются слезами.

– Даже не смей так обо мне думать, – возмущаюсь я. А затем шепчу: – Я же чувствую.

– Что чувствуешь?

– Ты снова отдаляешься.

– Не глупи, – возмущается Ной и сжимает мою ладонь. – И пожалуйста, давай не будем ссориться. Ты знаешь, как я это не люблю.

– Ты кому-нибудь рассказывал наши новости?

– Какие из? – улыбается он, целуя мне руку.

– Как я тебя вообще выношу? – со стоном произношу я. Ной притягивает меня ближе в свои объятия, прижимается грудью к моей спине.

– Я всегда с тобой, Чарли. Просто сейчас мы не сможем проводить много времени вместе, как бы нам обоим этого ни хотелось. Прости.

– Ты любишь свою работу. И я это уважаю.

– Мне надоело разрываться пополам. Это очень выматывает.

Тут телефон Ноя тренькает, словно подтверждая его слова.

– Тебе же дадут отпуск, правда?

– Когда все кончится.

– Ну, значит, я подожду – Я стараюсь быть сильной и независимой, но слезы уже начинают течь у меня по щекам. – Скоро ты будешь нам очень нужен.

– Я знаю.

– Давай я отвезу тебя в аэропорт.

– Нет, все в порядке, Чарли. У тебя сегодня еще дела. Я заказал такси, оно едет.

– Но так бы мы еще немного побыли вместе…

Его телефон нетерпеливо пиликает.

С ним, пожалуй, соревноваться так же трудно, как и с Лорен. И каждый из нас – я, она, работа Ноя – пытается выиграть первое место в его жизни.

– Мне нужно ответить на целую кучу рабочих писем, – говорит Ной мрачно, но потом его голос смягчается. – Все будет хорошо, Чарли. Мы сможем созвониться по скайпу на выходных.

К дому подъезжает черный линкольн. Ной крепко обнимает меня на прощание, шепчет «Люблю тебя» мне на ухо и уходит.

Я смотрю, как водитель открывает багажник, загружает сумки Ноя в машину и открывает перед ним заднюю дверь.

И вот Ной исчезает за тонированными стеклами, а я стою и напряженно смотрю, как машина растворяется за поворотом. Мои руки снова машинально ложатся на живот.

Мне вспоминается один похожий день, и я болезненно морщусь. Было пасмурно, день тоже стоял весенний. И я так же боялась будущего, как и сейчас. Правда, было это десять лет назад.

Я сажусь в мягкие объятия дивана и прикрываю глаза. В памяти снова всплывает мое прошлое.

Тогда было не начало беременности, как сейчас, а уже ближе к концу – около шести месяцев. Мы с Ноем не общались несколько месяцев. Его помолвка уже разорвана, но мы еще не вместе – за исключением, может, нескольких страстных ночей – и я все еще живу в аду со своим бывшим, Джонатаном.

Я с надеждой сжимаю в руке телефон, словно спасительный круг. Сейчас, наверное, так и есть. Сердце готово выпрыгнуть из груди, пока я жду два долгих гудка, прежде чем мне наконец отвечает мужской голос. Шепотом произношу: «Это я».

– Кто «я»?

Кажется, он не злится – по крайней мере, готов играть в нашу глупую телефонную игру. Я прикусываю губу.

– Ну, ты знаешь. Я.

– А-а! Я тебя помню. Конечно. – Его голос становится хриплым. – Ну и как у тебя дела, таинственная незнакомка?

– Я беременна.

– Что?

– Да-да. Рожаю где-то через пару месяцев.

– Боже правый. Поздравляю! – говорит Ной, и его голос становится на октаву выше. – А мы, знаешь, все так же. С ребенком не выходит.

– Спасибо за поздравление, – благодарю я, закрывая глаза. – И мне очень жаль. Я знаю, как вы хотите детей.

– Я скучаю по тебе.

– Да знаю, я тоже, – вздыхаю я. – Как у вас вообще дела?

– Ну, вообще-то, Шарлотта… Знаешь, мы тайно обвенчались.

Земля уходит у меня из-под ног. Я оседаю на пол, сползая по стене, телефон выпадает из моей ослабевшей руки. Я не способна ни переварить эту новость, ни уж тем более сказать хоть слово.

Ной раз за разом повторяет мое имя. Я подбираю трубку и подношу ее к уху.

– Шарлотта, ты тут? Все в порядке?

– Я… Я не знаю, что и сказать.

– Черт. Нужно было сказать тебе раньше. Не так ты об этом должна была узнать.

С моих губ срывается громкое бульканье.

– Боже, Чарли, что с тобой?

Я крепко зажмуриваюсь.

– Мне нужна твоя помощь.

И так моя жизнь навсегда изменилась.

Но это было тогда, а не сейчас. Сейчас все по-другому. Я должна заставить это воспоминание вернуться туда, где ему и место, – в прошлое.

История повторяется, и от этого мне не по себе. Чувствуя подступающую тошноту, я ложусь в постель, где и провожу оставшееся до вечера время. Кое-как мне даже удается выпить чашку бульона с тостом и немного травяного чая.

Мне стоит заняться работой, но не сейчас. Сейчас я должна точно узнать, что происходит. Я иду в кабинет Ноя.

В почтовый ящик Ноя пришло еще одно письмо, и на этот раз оно уже прочитано. Лорен отправила его прошлой ночью.

Мои пальцы ложатся на край монитора и крепко сжимаются. Я борюсь с желанием швырнуть его через всю комнату.

Ной ей ответил?

Задержав дыхание, я проверяю папку отправленных сообщений – слава богу, пусто. Он ничего ей не написал. По крайней мере, пока.

И я решаю, что с этого дня буду проверять его почту еще внимательнее.

Элли

Как только добираюсь до квартиры, обессиленная после марш-броска на четвертый этаж, я бросаюсь к унитазу, где меня выворачивает наизнанку. Диана дома – сидит на диване и дымит как паровоз.

– Да что это с тобой? – громко спрашивает она, не вставая с места. Я не успела закрыть дверь, так что все происходит прямо у нее на виду.

Меня всю колотит.

– Кажется, подхватила кишечный грипп, – сиплю я, сотрясаясь от сухих позывов.

– Что? – кричит она, наконец-то сподобившись слегка приглушить телевизор. Я закатываю глаза и поднимаюсь с колен. Ноги подгибаются, и мне приходится облокотиться на тошнотворно-зеленую стену, чтобы немного отдышаться.

Когда я вытираю рот рукой, до меня доносится кисловатый запах рвоты, и от этого меня снова сгибает пополам. Я снова бросаюсь к унитазу.

Потом меня немного отпускает. Краем глаза я замечаю силуэт Дианы – она стоит за моим плечом, облокотившись на дверной косяк.